30 января 1945 балтийское море маринеско

Александр Маринеско и встреча на Балтике: крупнейшая военная катастрофа в истории

Статистика гласит, что во время Второй Мировой войны на родные базы не вернулись 29000 из 40000 немецких подводников, то есть трое из каждых четырёх. Немалый вклад в это внёс их советский «коллега» Александр Маринеско, разом отправивший на корм рыбам почти 400 молодых «волков Дёница». Дело было так: поздним вечером 30 января 1945 года в Балтийском море встретились два судна: немецкий пассажирский супер-лайнер «Вильгельм Густлов», названный в честь плохо кончившего швейцарского нациста из НСДАП и советская подводная лодка «С-13», не названная ни в чью честь.

На борту лодки в соответствии со штатным расписанием находились 42 члена экипажа во главе с капитаном 3-го ранга Александром Маринеско. А на борту «Вильгельма Густлова» — почти 11000 человек: 173 человека экипажа, 918 курсантов-подводников вместе с офицерами, 373 женщины-военнослужащих Кригсмарине, более сотни раненых солдат и почти 9000 беженцев, спасавшихся от наступления Красной армии. Командовал кораблём вызванный из запаса ветеран флота Фридрих Петерсен и трое его помощников — командир учебной флотилии подводников Вильгельм Цан и два капитана торгового флота.

Итогом этой встречи стала крупнейшая морская катастрофа в истории человечества. Погибли 9300 человек, среди которых 16 офицеров-подводников, 390 курсантов, 250 женщин-военнослужащих, 90 членов экипажа, остальные — раненые военнослужащие и беженцы. Снять со шлюпок и вытащить из ледяной воды удалось всего 1170 человек.

Вильгельм Густлов

Эта история мистическим образом крутится вокруг 30 января. В этот день 1895 года в городе Шверин родился Вильгельм Густлов. Ровно через 38 лет в тот же день только что пришедший к власти в Германии Адольф Гитлер назначил Густлова ландесгруппенляйтером (руководителем подразделения НСДАП) Швейцарии. А ещё через три года в тот же самый роковой день 30 января в швейцарский город Давос приехал студент Давид Франкфуртер. Молодой еврей прибыл в нынешнюю столицу Всемирного экономического форума не для популярного в то время лечения горным микроклиматом и не для осмотра достопримечательностей. У 27-ми летнего Давида в кармане лежал револьвер. Болезненный студент, не очень хорошо справлявшийся с учёбой в Берне и страдавший от депрессии, был до глубины души оскорблён антисемитской активностью председателя швейцарского отделения национал-социалистической партии Вильгельма Густлова. Бывший банковский служащий, мелкий клерк Густлов теперь стал видным деятелем НСДАП и регулярно наведывался в Берлин к новому германскому фюреру.

Будущий медик Франкфуртер решил, что именно он должен избавить Швейцарию от нацистской заразы и убить этого Густлова. Ему пришлось четыре дня ждать возвращения своей жертвы в заснеженный Давос, и вот, наконец, 4 февраля 1936 года Франкфуртер оказался у дверей большого дома, где евреям были вовсе не рады. Жена главного швейцарского нациста проводила его наверх, в приёмную, где он стал дожидаться хозяина. Когда через несколько минут тот наконец вышел к нему, Давид сразу его узнал и, не вставая с кресла, выпустил весь барабан в крупную фигуру Густлова. После этого он сдался полиции и был осуждён на длительный срок (забегая вперёд скажем, что просидел он не так уж долго, освободился после окончания войны и сделал неплохую карьеру в израильской армии, где прослыл национальным героем).

Пропагандистская машина гитлеровской Германии
использовала этот эпизод на полную катушку.

Более удобного случая могло не быть: молодого, подающего надежды партийного лидера убил еврей

Из ландесгруппенляйтеря Густлова сделали мученика расы, его именем называли улицы и площади, многочисленные митинги его памяти прошли во всех крупных городах, на его малой родине в немецком Шверине был установлен огромный монумент.

Через год после убийства Густлова в Гамбурге спустили на воду огромный корабль, флагман пассажирского флота Германии, призванный обеспечить достойный и доступный отдых всем гражданам Рейха. На его борту красовалась надпись «Вильгельм Густлов» (25 484 брутто-регистровых тонны). На тот момент это был один из крупнейших круизных лайнеров во всём мире. Десять палуб, полторы тысячи пассажиров, бассейн, концертный зал, кинотеатр, зимний сад и бары обеспечивали высокий уровень комфорта для простых служащих, рабочих и чиновников, желавших провести свой отпуск в круизе по Северному морю к норвежским фьордам или вдоль средиземноморского побережья.

Однако мирная жизнь корабля продолжалась недолго, уже в конце сентября 1939 года «Вильгельм Густлов» был передан Кригсмарине и переоборудован в плавучий госпиталь. Но вскоре начальство решило, что такой шикарный корабль слишком роскошен для размещения раненых и не способствует их выздоровлению, а потому его переделали в казарму второй учебной дивизии подводного плавания, которая готовила молодые кадры для гросс-адмирала Дёница. Корабль поставили на прикол в порту Готенхафен (польский г. Гдыня) и перекрасили в защитный серый цвет, на палубе разместили зенитное вооружение — с этого момента «Вильгельм Густлов» вышел из-под действия Гаагской конвенции и стал считаться боевым кораблём. Четыре года он выполнял функции плавучей казармы, но историческая драма разворачивалась неумолимо и вскоре потребовала от лайнера срочно вернуться в море.

Свой последний рейс «Вильгельм Густлов»
готовился совершить именно в рамках
этой операции «Ганнибал»

22 января 1945 года на борт приняли курсантов-подводников, женщин из вспомогательных подразделений Кригсмарине и много раненных солдат и офицеров. Вплоть до выхода в море во всех доступных трюмных помещениях, на палубах, в проходах, везде где только можно размещали беженцев, общее количество которых по последним данным Хайнца Шёна (помощника капитана, выжившего в той катастрофе и ставшего её самым главным хронистом), достигло девяти тысяч человек. Сперва принимали только по документам из местного отделения НСДАП (партийных деятелей и членов их семей), но затем стали брать всех подряд. Юные матросы, стоявшие на вахте у трапа, не могли отказать несчастным женщинам с детьми, старикам, падающим с ног от усталости своим соотечественникам — брали всех. По вечерам, когда немного стихал шум портового города, с востока явственно доносился гул артиллерийских орудий. Фронт приближался неумолимо.

Во время отплытия лайнера его окружили десятки судёнышек с людьми, умоляющими забрать их, капитан приказал спустить верёвочные трапы и на борт поднялись ещё сотни беженцев, теперь их уже никто не считал. Вместе с «Густловом» должен был отправиться в плавание и лайнер «Ханза», также переполненный беженцами, но из-за повреждения руля он остался в гавани. 30 января «Вильгельм Густлов» отчалил от пристани в гавани Готенхафен и направился навстречу гибели, неся в своём чреве 11 тысяч человек.

Александр Маринеско

15 января 1913 года в Одессе в семье румынского рабочего и украинки родился мальчик Александр. Его отец, служивший в румынском флоте, бежал из Констанцы в Одессу, спасаясь от наказания за участие в мятеже — видимо, буйный нрав папаши-моряка в полной мере передался сыну. Маринеско рос настоящим одесским пацаном. В составе интернациональной шпаны, промышлявшей на улицах, он впитал весь этот знаменитый залихватский полукриминальный одесский дух. Юный хулиган излазил все набережные портового города, и вместе с другими мальчишками любил охотиться за монетами, которые туристы бросали в море в надежде вернуться сюда. Первые собственные деньги паренёк получил, подрабатывая живым пугалом на огородах зажиточных горожан, но эта нелёгкая работёнка не могла понравиться Саше, и в 13 лет он записался учеником матроса в торговый флот. Маринеско окончил школу юнгу, а затем и мореходный техникум, ходил помощником капитана на разных судах по Чёрному морю.

С призывом на военную службу началась совсем новая,
полная радужных перспектив карьера

В ноябре 1933 года молодого Маринеско направили на специальные командирские курсы краснофлотцев. Правда, вскоре выяснилось, что у юного советского офицера есть какие-то родственники в капиталистической Румынии, что поставило под угрозу продолжение обучения. Но каким-то чудом тучи развеялись сами собой, и опасный факт биографии забылся за его успехами в освоении трудной науки подводного плавания. После окончания курсов Маринеско был назначен штурманом на «Щ-306», затем служил старпомом на лодке «Л-1», а уже в 1939 году получил в своё распоряжение и собственную «малютку» «М-96», крошечную подлодку с 18 членами экипажа, маленькой 45-мм пушечкой и двумя носовыми торпедными аппаратами.

За короткое время лодка стала лучшей на Краснознамённом Балтийском флоте с рекордом экстренного погружения: Маринеско «нырял» за 19,5 секунд против нормативных 28. Экипаж был отмечен различными знаками отличия, а Маринеско теперь красовался в новеньких золотых часах и погонах капитан-лейтенанта. Успехи на службе, уважение и любовь экипажа легко перебивались в глазах начальства его пагубными склонностями к алкоголю и местным женщина. Не единожды Маринеско страдал от своего буйного нрава, в характеристиках за ним закрепилось: «к себе требователен недостаточно. На берегу склонен к частым выпивкам». Но всё это забылось сразу же с началом Великой Отечественной войны — такой опытный подводник был позарез нужен флоту.

Первый и единственный корабль «М-96» потопила под началом Маринеско в августе 1942 года, это был финский транспорт «Хелен», водоизмещением всего в 1850 брт. Через год Маринеско получил назначение на «С-13», большую лодку типа «Средняя», с шестью торпедными аппаратами (4 носовых, 2 кормовых), двумя артиллерийскими орудиями и 42-мя членами экипажа. В первый поход «С-13» с новым командиром вышла только в октябре 1944 года, в середине похода встретились с врагом, после неудачной торпедной атаки немецкого транспорта «Зигфрид» (563 брт), его попытались добить из палубной артиллерии. После попадания нескольких десятков 100-мм снарядов транспорт начал быстро погружаться, и Маринеско поспешил скрыться от возможного преследования, не убедившись в окончательной гибели «Зигфрида». Как оказалось позже, корабль не затонул, немцам удалось спасти его, хотя после полученных повреждений он простоял у причала до самого конца войны.

В конце декабря 1944 года «С-13» готовилась к новому походу, а её командир готовился к празднованию Нового года. Хорошим подарком к празднику стало награждение орденами Ленина и Красного Знамени. Это событие Маринеско вместе с товарищами бурно отмечал до 3 января, благополучно пропустив дату выхода в море. Командующий Балтийским флотом адмирал Владимир Трибуц решил предать Маринеско военному трибуналу за самовольное оставление корабля в боевой обстановке. Но капитан подводной лодки это вам не завскладом, быструю замену ему не нашли, и лодка вместе с командиром отправилась в море топить фашистов.

11 января 1945 года «С-13» отправилась в свой третий боевой поход, следуя из Ханко (Финляндия) на позицию между маяком Риксфльд и Кольбергом. Назад она вернётся «чемпионкой» Советского Союза по суммарному тоннажу потопленных судов, а Александр Маринеско — самым прославленным советским асом-подводником.

Атака века

30 января 1945 года лодка «С-13» под командованием Александра Маринеско находилась в своём третьем походе. После безрезультатного дежурства на выходе из бухты Кольберга, когда не удалось приблизиться ни к одному конвою из-за грамотной противолодочной обороны, капитан решил попытать счастья северо-восточнее, и в соответствии с полученной радиограммой планировал выйти на пути движения транспортов, эвакуировавших войска Вермахта из Восточной Пруссии. Около 19:00 «С-13» всплыла на поверхность. В толще моря тишина и покой, а наверху лодку встретили сильное волнение, температура -18 С и ослепляющий снегопад. В 21:10 на горизонте были замечены яркие огни. Маринеско не поверил вахтенному и сам поднялся на мостик, чтобы убедиться, что это не мираж. На горизонте в ярком свете палубного освещения и ходовых огней медленно шёл огромный корабль, за ним чуть поодаль миноносец. В эту секунду «Вильгельм Густлов» был обречён, но никто из его экипажа и пассажиров этого еще не знал. Вскоре освещение выключили, но было уже поздно.

Маринеско коротко бросает вниз, в боевую рубку:
«Конвой. Боевая тревога!».

Сигналы ревунов привели в действие отлаженный механизм: по палубе застучали каблуки, все офицеры и матросы молниеносно заняли свои места, посыпались короткие команды. Дизели заработали на полную мощность, лодка приняла балласт, чтобы увеличить осадку и стать менее заметной. Очень сложно было сохранить стабильный ход при сильном волнении — Маринеско на всех парах устремился к врагу.

В 21:20 из виду был потерян миноносец сопровождения, он очень сильно отстал от «Густлова» и теперь не мог помешать лодке занять самую выгодную огневую позицию. В 21:40 лайнер сменил курс, а с миноносца в сторону лодки пустили осветительную ракету, однако обнаружить подводников не удалось. Машинисты «С-13» раскочегарили машину до самого полного хода — 18 узлов, не выдерживали предохранительные клапаны цилиндров, температура в отсеке поднялась до 60 С, все механизмы и конструкции дрожали и грохотали так, будто какой-то живой зверь пытался вырваться наружу из тесной клетки прочного корпуса. Ледяные волны захлёстывали вахтенных на мостике, снежные заряды били в лицо командиру, стоявшему с биноклем в руках; командир пятой боевой части в суматохе готовил решение для атаки на чертёжном столе в неверном свете электрических ламп.

Через полтора часа маневрирования на бешеной скорости лодка легла на боевой курс со стороны побережья, откуда её никто не ждал. «Вильгельм Густлов» с выключенными ходовыми огнями уверенно шёл к спасительным берегам Германии, его капитан Петерсен вместе с Цаном и своими помощниками ужинал в кают-компании за рюмкой коньяка. Цель медленно входила в визир прицела.

23:01 Остановлен правый дизель. Ход 9 узлов

Легли на боевой курс. Ход 6 узлов

23:05 Носовые аппараты «Товсь»

23:08 Аппараты «Пли». Произвели торпедный залп из аппаратов 1, 2, 3, 4.

Пеленг на цель 33,5 град., дистанция 4,5 каб.

Последовали три мягких толчка: торпеды вышли к цели, четвёртая торпеда осталась в аппарате — не сработал автомат подачи сжатого воздуха.

Первый взрыв раздался через 37 секунд — торпеда попала в носовую часть корабля в кубрики судовой команды, вторая в центральную часть, где располагался осушенный бассейн, третья в машинное отделение. Каждая из них несла заряд в 350 килограммов взрывчатки — этого было достаточно чтобы гарантированно отправить «Вильгельм Густлов» на дно.

После атаки Маринеско оценил нанесённый ущерб и сразу же отдал команду на погружение. Лодку никто не преследовал — не хватало сил, да и первоочередной задачей было спасение утопающих. Лишь часом позже подоспевший эсминец «Т-36» сбросил 12 глубинных бомб на большом удалении от лодки. Отойдя от места своего триумфа на безопасное расстояние, «С-13» продолжила свой боевой поход. Ночью 10 февраля двумя торпедами Маринеско потопил направлявшийся в Киль немецкий пассажирский транспорт «Генерал Штойбен» (14660 брт), 3600 человек из 4000 находившихся на борту погибли. Лодка благополучно вернулась в Ханко и до конца войны успела под командованием Маринеско выйти ещё в один поход, который, правда, оказался безрезультатным и командованием был оценён неудовлетворительно.

Агония

После первого взрыва на капитанском мостике «Вильгельма Густлова» решили, что корабль наскочил на мину, но опытный подводник Цан сразу понял: это торпедная атака. После трёх попаданий, корабль стал быстро крениться на левый борт. Часть матросов, свободная от вахты, погибла при первом же взрыве, что сильно осложнило спасение корабля. Оставшейся в живых команде удалось задраить водонепроницаемые переборки, но это уже не могло спасти судно — оно получило критические повреждения и вопрос был лишь во времени, которое оно проведёт на поверхности, прежде чем устремится на дно.

Теперь стояла лишь одна задача — спасти как можно больше людей. Началась паника, беженцы ринулись наверх, люди давили друг друга, матросы не могли сдержать толпу и организовать погрузку в спасательные шлюпки (которых все равно не хватало на всех), чтобы спустить их на воду приходилось рубить обледеневшие тали, шлюпки переворачивались, отправляя своих пассажиров в ледяную воду. Несмотря на наличие спасательных жилетов, продержаться в водах зимней Балтики можно не более 15 минут, немногим больше повезло оказавшимся в шлюпках — их одежда обледенела, волосы покрылись инеем, без срочной помощи они могли протянуть всего пару часов.

Система электроснабжения судна вышла из строя, сигнал SOS передавался с помощью аварийной радиостанции. 70 минут продолжалась агония судна — крен на левый борт увеличивался с каждой минутой, в конце концов герметичные переборки не выдержали давления воды и с грохотом лопнули, «Вильгельм Густлов» стремительно отправился на дно. Выжившие утверждали, что в последнюю минуту перед тем, как сгинуть в пучине, на лайнере зажглись палубные огни, заработали сирены. На фоне этой инфернальной картины среди обломков корабля, пятен мазута и льдин в воде плавали тысячи людей, погибающих от холода.

Сигнал SOS смогли услышать лишь корабли,
находящиеся поблизости, и в первую очередь
миноносец сопровождения «Лев»,
который тотчас же устремился на помощь утопающим

В этой операции также участвовали тяжёлый крейсер «Адмирал Хиппер», эсминец «Т-36» и ряд других кораблей, свободных от проводки конвоев. Они поднимали на борт выживших, многие из которых уже были без сознания. Большинству грозили ампутации конечностей из-за обморожений, на некоторых спасённых одежду приходилось разрезать штыками — так сильно вмёрзли они в свой ледяной панцирь. Как только информация достигла начальства на берегу, на помощь «Густлову» были отправлены все имеющиеся в наличии силы, но было уже поздно. Последнего живого пассажира подобрали с маленького сторожевого корабля утром 31 января — им оказался годовалый ребёнок, укутанный в несколько одеял, лежащий в шлюпке, полной мертвецов. К полудню отчитались о спасённых: живыми удалось вытащить из воды только 1170 человек, остальные погибли от переохлаждения в воде или в шлюпках.

Эта катастрофа стала крупнейшей во Второй Мировой войне и во всей морской истории по числу единовременных жертв, погибло более 9300 человек. «Вильгельм Густлов» стал самым большим кораблём, потопленным советскими подводниками в ходе Великой Отечественной войны.

Оценка

Сразу после войны некоторые исследователи и публицисты называли потопление «Густлова» самым страшным преступлением против мирного населения, совершённым советскими войсками, указывая на тысячи погибших беженцев, женщин и детей. Они сравнивают атаку на «Вильгельма Густлова» с беспощадной бомбардировкой Дрездена, которой его подвергли союзники в самом конце войны. Но потопление транспорта с беженцами — не единственный подобный случай во Второй Мировой войне. Немцы, в частности, потопили в 1941 году теплоход «Армения» в Чёрном море, когда из более чем 5000 беженцев, спаслись лишь восемь человек. «Армения» и «Густлов» на момент атаки не являлись гражданскими судами: имели на борту вооружение, сопровождались конвоем боевых судов, не несли опознавательных знаков и флагов гражданского флота.Однако и фактически, и юридически «Вильгельм Густлов» в январе 1945 года был абсолютно законной военной целью.

Таким образом, спекуляции на тему уничтожения лодкой Маринеско гражданского судна с беженцами неуместны, он не знал и не мог знать о наличии беженцев на борту, а если бы и знал, то имел полное право пускать торпеды. Такое заключение вынес западногерманский Институт морского права в Киле.

Вильгельм Густлов» являлся законной военной целью, на нем находились сотни специалистов-подводников, зенитные орудия… Имелись раненые, но отсутствовал статус плавучего лазарета. Правительство Германии 11.11.44 объявило Балтийское море районом военных операций и приказало уничтожать все, что плавает. Советские вооруженные силы имели право отвечать тем же.

Военно-тактическая же сторона атаки была обеспечена множеством благоприятно совпавших для Маринеско условий, что несколько преуменьшает его личную заслугу в потоплении «Вильгельма Густлова». Командир подлодки не имел возможности проявить особенные таланты и умения, так как всё само собой складывалось наилучшим для него образом. Помимо невероятной удачи Маринеско, оказавшегося в районе скопления вражеских сил (кроме «Густлова» этим же путём в ту ночь двигались и другие немецкие транспорты: «Антонио Дельфино», «Вальтер Рау», «Адмирал Хиппер», «Готтенланд» и другие), к катастрофе привёл ряд совпадений, которые сложились в одной точке времени и пространства именно 30 января 1945 года.

• Вдоль северного побережья Померании пролегали два чистых фарватера: мелководный с глубинами около 10 метров, и чуть севернее в море — глубоководный фарватер. Капитан Петерсен выбрал второй, так как считал его более безопасным, но при этом потерял возможность в аварийной ситуации выброситься на мелководье и спасти своих пассажиров.

• Перегруженный «Вильгельм Густлов» не мог развить полную скорость из-за полученных годом ранее повреждений гребного вала и корпуса при бомбардировке гавани Готенхафена, что позволило Маринеско догнать его и выбрать наиболее удобную позицию для атаки.

• Ограниченный запас топлива и опасность столкновения с минными заграждениями заставили капитана Петерсена двигаться прямым курсом, а не противолодочным зигзагом, который спасал множество судов от торпедирования.

• Лайнер сопровождал один лишь лёгкий миноносец «Лев», тогда как вышедший вместе с ними из Готенхафена катер-торпедолов TF-19, вынужден был вернуться обратно из-за столкновения с рифами. Это позволило лодке подобраться к «Вильгельму Густлову» незамеченной.

Все эти факторы, слившись воедино, и позволили провести эту знаменитую торпедную атаку.

***

По суммарному тоннажу потопленных кораблей во время Великой Отечественной войны (44 138 брт) «С-13» принадлежит 1-е место в советском ВМФ. Её командир Александр Маринеско стал первым асом-подводником с персональным тоннажем потопленных судов 52144 брт.

После окончания войны, строптивый подводник-хулиган оказался не нужен, 14 сентября 1945 года Александр Маринеско приказом Наркома ВМФ «за халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность» был отстранён от командования подводной лодкой, понижен в воинском звании до старшего лейтенанта и назначен командиром небольшого тральщика. Служил он после этого недолго, и уже 20 ноября уволился со службы «по собственному желанию». На этом его карьера военного моряка закончилась. Да и работа «на гражданке» у Маринеско не задалась. В 1949 году, проплавав 4 года на разных судах торгового флота, ветеран войны, героический подводник весьма скромно жил в Ленинграде и работал в НИИ Переливания крови заместителем директора по административно-хозяйственной части, навсегда завязав с морской романтикой. Но, видимо, она с ним расставаться никак не хотела: в том же 1949 году Маринеско оказался в порту Ванино, на Дальнем Востоке, правда, вовсе не по своей воле. Он был осуждён на три года лишения свободы за «разбазаривание социалистической собственности». То ли он правда украл торфяные брикеты из института, то ли его подставил директор, не желавший терпеть принципиального зама, но факт остаётся фактом: прославленный подводник чалился на самых дальних рубежах нашей родины вместе с простыми уголовниками. После отбытия срока он вернулся домой, работал топографом в экспедициях, снабженцем на заводе. Вышел на пенсию, тяжело заболел.

Маринеско скончался в Ленинграде 25 ноября 1963 года, так и не получив звание Героя Советского Союза. Лишь в 1990 году он был награждён золотой звездой посмертно. Тут уж незаслуженно забытого героя вспомнили по полной программе: три памятника в Одессе, Кронштадте и Калининграде, памятные доски, художественные фильмы («О возвращении забыть» и «Первый после Бога»), его именем назван Музей подводных сил в Санкт-Петербурге.

Получила свою порцию славы и краснознамённая лодка — в Центральном музее Вооружённых Сил, что на улице Советской армии в Москве, вы можете увидеть флаг «C-13»; копия её рубки установлена на территории Нижегородского Кремля. Именно там, на заводе «Красное Сормово» она впервые была спущена на воду в 1939 году. Стоит, пожалуй, заметить, что эта знаменитая лодка под несчастливым тринадцатым номером — единственная из десяти лодок серии «С», воевавших на Балтике, пережила войну. Она исправно служила на благо трудового народа вплоть до 1957 года, когда её распилили на металл.

Источник