Белое просторный город синее море
Выполните обозначенные цифрами в тексте 1 языковые разборы:Выполните обозначенные цифрами в тексте 1 языковые разборы:
(2) — морфемный разбор слова;
(3) — морфологический разбор слова;
(4) — синтаксический разбор предложения.
Белый пр..сторный город син..е море. Над ними по (не)подвижному небу тихо плывёт горяч..е солнце. (4) Я с утра в порту, где один к одному ст..ят пар..ходы пропахшие краской дымом морскими в..трами. Слышны скрип деревя(н,нн)ой эстакады, по которой медле(н,нн)о движ..тся поезд, треп..тание флагов см..шение наречий и языков. И над всем этим солё(н,нн)ое и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады у мола уходящ..го д..леко в море разгружа..тся большой, только что пр..бывший из дальнего плав..ния белый пар..ход. Высоко(рослые) матросы быстро бегают (в)зад-(в)перёд по перекинутым с берега сходням.
Я ст..ю и см..трю на пар..ход (не)давно переплывший океан на старого к..чегара в син..й куртке с засуче(н,нн)ыми рукавами ст…ящего над трапом. И медле(н,нн)о поднимаясь (3) по скр..пучему высокому трапу ступаю (2) на чистую палубу. Как пам..тен мне этот день!
Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, где это необходимо, пропущенные буквы и знаки препинания.
Белый просторный город, синее море. Над ними по неподвижному небу тихо плывёт горячее солнце. (4) Я с утра в порту, где один к одному стоят пароходы, пропахшие краской, дымом, морскими ветрами. Слышны скрип деревянной эстакады, по которой медленно движется поезд, трепетание флагов, смешение наречий и языков. И над всем этим (−) солёное и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады, у мола, уходящего далеко в море, разгружается большой, только что прибывший из дальнего плавания белый пароход. Высокорослые матросы быстро бегают взад-вперёд по перекинутым с берега сходням.
Я стою и смотрю на пароход, недавно переплывший океан, на старого кочегара (,) в синей куртке с засученными рукавами, стоящего над трапом. И, медленно поднимаясь (3) по скрипучему высокому трапу, ступаю (2) на чистую палубу. Как памятен мне этот день!
(По И. Соколову-Микитову)
Морфемный разбор слова
Морфологический разбор слова
1. Ступаю (что делая?) поднимаясь — деепричастие;
2. Морф. признаки: неизм. ф., несов. в., возвр.
3. В предложении является обстоятельством.
Синтаксический разбор предложения
Над ними по неподвижному небу тихо плывёт горячее солнце. (4)
Предложение повествовательное, невосклицательное, простое, двусоставное, распространённое, полное, неосложнённое.
Грамматическая основа: солнце (подлежащее, выражено существительным) плывёт (простое глагольное сказуемое, выражено глаголом в изъявительном наклонении).
Второстепенные члены предложения: (солнце) горячее — согласованное определение, выражено именем прилагательным; (плывёт) тихо — обстоятельство образа действия, выражено наречием; (плывёт) над ними — обстоятельство места, выражено личным местоимением с предлогом (возможно: косвенное дополнение); (плывёт) по небу — обстоятельство места, выражено именем существительным с предлогом (возможно: косвенное дополнение); (по небу) неподвижному — согласованное определение, выражено именем прилагательным.
Источник
Белое просторный город синее море
Выполните обозначенные цифрами в тексте 1 языковые разборы:Выполните обозначенные цифрами в тексте 1 языковые разборы:
(2) — морфемный разбор слова;
(3) — морфологический разбор слова;
(4) — синтаксический разбор предложения.
Белый пр..сторный город син..е море. Над ними по (не)подвижному небу тихо плывёт горяч..е солнце. (4) Я с утра в порту, где один к одному ст..ят пар..ходы пропахшие краской дымом морскими в..трами. Слышны скрип деревя(н,нн)ой эстакады, по которой медле(н,нн)о движ..тся поезд, треп..тание флагов см..шение наречий и языков. И над всем этим солё(н,нн)ое и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады у мола уходящ..го д..леко в море разгружа..тся большой, только что пр..бывший из дальнего плав..ния белый пар..ход. Высоко(рослые) матросы быстро бегают (в)зад-(в)перёд по перекинутым с берега сходням.
Я ст..ю и см..трю на пар..ход (не)давно переплывший океан на старого к..чегара в син..й куртке с засуче(н,нн)ыми рукавами ст…ящего над трапом. И медле(н,нн)о поднимаясь (3) по скр..пучему высокому трапу ступаю (2) на чистую палубу. Как пам..тен мне этот день!
Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, где это необходимо, пропущенные буквы и знаки препинания.
Белый просторный город, синее море. Над ними по неподвижному небу тихо плывёт горячее солнце. (4) Я с утра в порту, где один к одному стоят пароходы, пропахшие краской, дымом, морскими ветрами. Слышны скрип деревянной эстакады, по которой медленно движется поезд, трепетание флагов, смешение наречий и языков. И над всем этим (−) солёное и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады, у мола, уходящего далеко в море, разгружается большой, только что прибывший из дальнего плавания белый пароход. Высокорослые матросы быстро бегают взад-вперёд по перекинутым с берега сходням.
Я стою и смотрю на пароход, недавно переплывший океан, на старого кочегара (,) в синей куртке с засученными рукавами, стоящего над трапом. И, медленно поднимаясь (3) по скрипучему высокому трапу, ступаю (2) на чистую палубу. Как памятен мне этот день!
Источник
Белое просторный город синее море
Раньше я не знал и ни от кого не слышал, что крикливые, беспокойные сойки умеют так красиво петь и даже устраивают концерты.
Присев на пенек под елкой, я закурил трубочку и с удовольствием стал слушать лесную музыку, любоваться веселыми, разнаряженными в весенний, праздничный наряд музыкантами, распевавшими над моей головой.
Неожиданно лесной весенний концерт был испорчен. По моим следам вдруг примчался мой охотничий пес, которого я нарочно оставил дома, отправляясь на тетеревиный ток. С высунутым языком, громко хахая, он стал носиться, нюхать под деревьями и, разумеется, все испортил. С тревожным некрасивым криком, оповещавшим птиц и зверей о появлении собаки, сойки разлетелись во все стороны.
Я очень рассердился на мою собаку, испортившую лесной концерт. Услышать поющих соек больше никогда мне не удавалось.
Что это? Свистят в небе крылья или это лопнула над моей головой дубовая почка? И откуда этот крепкий ветровой над землею дух? Смеется, играет на позеленевшем небе весеннее солнце. Бегут, звенят по береговым глинистым скатам ручьи… Я сижу на берегу под большим деревом, смотрю на реку, кругами уплывающую в синеву. На дубу надо мною поет дрозд. Высоко над землею, свистя крыльями, пролетают дикие утки, а за рекою в деревне ревет на дворах бык. И вдруг с такою силою охватывает меня неудержимое желание странствовать, что я крепко сжимаю руки, щурюсь и смеюсь, глядя, как подо мною уплывает река…
Нужно ли знать? Спрашивают разве друг у дружки птицы? Конечно к морю, куда бегут все реки, текут все ручьи.
И я вижу себя у вагонного окна. Что-то очень веселое выбивают колеса. Я неотрывно смотрю на черные, точно смазанные маслом, поднятые плугами поля. Легкой паутинкой взлетает и опускается над полями стая грачей. Ласковая старушка — моя вагонная спутница — заглядывает в окно через мое плечо, крестится на дальнюю белую церковь.
Как славно выбежать из вагона на остановке, полной грудью вдохнуть легкий тополевый воздух, перемахнуть через круглую лужицу, в которой, как в оброненном зеркале, отражается пухлый край белого облака, сорвать под насыпью первый весенний цветок и вскочить в вагон на ходу! Опять сидеть у окна и ожидать неотрывно, когда за полями широкое заблестит море, у большой станции остановится поезд и ласково скажет старушка:
— Помоги-ка мне, милый…
Белый просторный город, синее море, над городом и морем по голубому глубокому небу тихо плывет горячее солнце. Я с утра в порту, где один к одному стоят пароходы, пропахшие краской, дымом, морскими ветрами. Грохот лебедок, свист и шипение пара, скрип деревянной эстакады, по которой медленно движется поезд, стук молотков, трепетание флагов, смешение наречий и языков — и над всем этим соленое и кроткое дыхание морского ветра.
В конце эстакады, у мола, уходящего далеко в море, разгружается большой, только что прибывший из дальнего плавания пароход. Костлявые длинноносые персы, с выкрашенными в огненный цвет ладонями и ногтями рук, ходко бегают взад-вперед по перекинутым с берега сходням, а на каменном берегу растет высокая гора ящиков и мешков.
Я стою долго, смотрю на пароход, недавно переплывший океан, на старого кочегара в синей куртке с засученными рукавами, стоящего над трапом с трубкою во рту и спокойно поплевывающего в воду.
Как памятен мне этот день поступления на «Ольгу»! Вот я медленно поднимаюсь по скрипучему высокому трапу, ступаю на чистую палубу. Тяжелый краснолицый человек сидит за дверью открытой каюты. Мне виден его затылок, въевшийся в красную шею воротник белого кителя, редкие, коротко обстриженные волосы и толстые, прижатые к голове уши. Он взглядывает на меня мельком, не меняя позы, продолжает набивать над столом папиросы. Я смотрю на его локти, на большие руки, берущие из коробки папиросные гильзы, на внутренность каюты: фотографии над покрытой коричневым одеялом койкой, японский веер, стеклянный аквариум с зелеными водорослями и маленькими рыбками.
— Паспорт есть? — коротко спрашивает он, укладывая в портсигар папиросы. И, тяжело повернувшись на складной табуретке, смотрит в упор своими опухшими глазами. — Можешь приносить вещи…
С каким неподкупным весельем проводим мы последний тот вечер.
А через день пароход уходит в море. Как всегда перед отходом, на палубе шумно и толкотно. Играет на берегу оркестр. Чиновники в белых кителях и фуражках с белыми верхами важно стоят в толпе. Плотно теснятся на краю серой каменной пристани женщины со смеющимися и заплаканными лицами, машут платками. Ревет третий гудок, от которого вздрагивает, глубоко дрожит железное нутро парохода, а женщины, морщась и смеясь, закрывают уши… Когда отрываюсь от работы, пристань уже далеко, уплывают крыши пакгаузов, белые кителя, блеск труб оркестра, тоненькая полоска толпы, над которой все еще трепещет белая пена платков.
Источник
# 12050
Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, где это необходимо, пропущенные буквы и знаки препинания.
Белый пр .. сторный город син .. е море. Над ними по (не)подвижному небу тихо плывёт горяч __ е солнце. (4) Я с утра в порту, где один к одному ст .. ят пар .. ходы пропахшие краской дымом морскими в .. трами. Слышны скрип деревя (нн/н) ой эстакады, по которой медле (н/нн) о движ .. тся поезд, треп .. тание флагов см .. шение наречий и языков. И над всем этим солё (н/нн) ое и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады у мола уходящ .. го д .. леко в море разгружа .. тся большой, только что пр .. бывший из дальнего плав .. ния белый пар .. ход. Высоко(рослые) матросы быстро бегают (в)зад-(в)перёд по перекинутым с берега сходням.
Я ст .. ю и см .. трю на пар .. ход (не)давно переплывший океан на старого к .. чегара в син .. й куртке с засуче (н/нн) ыми рукавами ст .. ящего над трапом. И медле (н/нн) о поднимаясь (3) по скр .. пучему высокому трапу ступаю (2) на чистую палубу. Как пам .. тен мне этот день!
Белый пр о сторный город , син е е море. Над ними по (не) подвижному небу тихо плывёт горяч ее е солнце. (4) Я с утра в порту, где один к одному ст о ят пар о ходы , пропахшие краской , дымом , морскими в е трами. Слышны скрип деревя нн ой эстакады, по которой медле нн о движ е тся поезд, треп е тание флагов , см е шение наречий и языков. И над всем этим — солё н ое и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады у мола , уходящ е го д а леко в море , разгружа е тся большой, только что пр и бывший из дальнего плав а ния белый пар о ход. Высоко (рослые) матросы быстро бегают (в) зад-(в) перёд по перекинутым с берега сходням.
Я ст о ю и см о трю на пар о ход , (не) давно переплывший океан , на старого к о чегара в син е й куртке с засуче нн ыми рукавами , ст о ящего над трапом. И медле нн о поднимаясь (3) по скр и пучему высокому трапу , ступаю (2) на чистую палубу. Как пам я тен мне этот день!
Белый просторный город, синее море. Над ними по неподвижному небу тихо плывёт горячее солнце. Я с утра в порту, где один к одному стоят пароходы, пропахшие краской, дымом, морскими ветрами. Слышны скрип деревянной эстакады, по которой медленно движется поезд, трепетание флагов, смешение наречий и языков. И над всем этим (-) солёное и кроткое дыхание морского ветра. В конце эстакады, у мола, уходящего далеко в море, разгружается большой, только что прибывший из дальнего плавания белый пароход. Высокорослые матросы быстро бегают взад-вперёд по перекинутым с берега сходням.
Я стою и смотрю на пароход, недавно переплывший океан, на старого кочегара (,) в синей куртке с засученными рукавами, стоящего над трапом. И, медленно поднимаясь по скрипучему высокому трапу, ступаю на чистую палубу. Как памятен мне этот день!
(По И. Соколову-Микитову)
Источник
Белое просторный город синее море
Поиск
Сны Рассказ Соколова — Микитова
Что это? Свистят в небе крылья или это лопнула над моей головой дубовая почка? И откуда этот крепкий ветровой над землею дух? Смеется, играет на позеленевшем небе весеннее солнце. Бегут, звенят по береговым глинистым скатам ручьи… Я сижу на берегу под большим деревом, смотрю на реку, кругами уплывающую в синеву. На дубу надо мною поет дрозд. Высоко над землею, свистя крыльями, пролетают дикие утки, а за рекою в деревне ревет на дворах бык. И вдруг с такою силою охватывает меня неудержимое желание странствовать, что я крепко сжимаю руки, щурюсь и смеюсь, глядя, как подо мною уплывает река…
— Куда?
Нужно ли знать? Спрашивают разве друг у дружки птицы? Конечно к морю, куда бегут все реки, текут все ручьи.
К морю!
И я вижу себя у вагонного окна. Что-то очень веселое выбивают колеса. Я неотрывно смотрю на черные, точно смазанные маслом, поднятые плугами поля. Легкой паутинкой взлетает и опускается над полями стая грачей. Ласковая старушка — моя вагонная спутница — заглядывает в окно через мое плечо, крестится на дальнюю белую церковь.
Как славно выбежать из вагона на остановке, полной грудью вдохнуть легкий тополевый воздух, перемахнуть через круглую лужицу, в которой, как в оброненном зеркале, отражается пухлый край белого облака, сорвать под насыпью первый весенний цветок и вскочить в вагон на ходу! Опять сидеть у окна и ожидать неотрывно, когда за полями широкое заблестит море, у большой станции остановится поезд и ласково скажет старушка:
— Помоги-ка мне, милый…
* * *
Белый просторный город, синее море, над городом и морем по голубому глубокому небу тихо плывет горячее солнце. Я с утра в порту, где один к одному стоят пароходы, пропахшие краской, дымом, морскими ветрами. Грохот лебедок, свист и шипение пара, скрип деревянной эстакады, по которой медленно движется поезд, стук молотков, трепетание флагов, смешение наречий и языков — и над всем этим соленое и кроткое дыхание морского ветра.
В конце эстакады, у мола, уходящего далеко в море, разгружается большой, только что прибывший из дальнего плавания пароход. Костлявые длинноносые персы, с выкрашенными в огненный цвет ладонями и ногтями рук, ходко бегают взад-вперед по перекинутым с берега сходням, а на каменном берегу растет высокая гора ящиков и мешков.
Я стою долго, смотрю на пароход, недавно переплывший океан, на старого кочегара в синей куртке с засученными рукавами, стоящего над трапом с трубкою во рту и спокойно поплевывающего в воду.
Как памятен мне этот день поступления на «Ольгу»! Вот я медленно поднимаюсь по скрипучему высокому трапу, ступаю на чистую палубу. Тяжелый краснолицый человек сидит за дверью открытой каюты. Мне виден его затылок, въевшийся в красную шею воротник белого кителя, редкие, коротко обстриженные волосы и толстые, прижатые к голове уши. Он взглядывает на меня мельком, не меняя позы, продолжает набивать над столом папиросы. Я смотрю на его локти, на большие руки, берущие из коробки папиросные гильзы, на внутренность каюты: фотографии над покрытой коричневым одеялом койкой, японский веер, стеклянный аквариум с зелеными водорослями и маленькими рыбками.
— Паспорт есть? — коротко спрашивает он, укладывая в портсигар папиросы. И, тяжело повернувшись на складной табуретке, смотрит в упор своими опухшими глазами. — Можешь приносить вещи…
С каким неподкупным весельем проводим мы последний тот вечер.
А через день пароход уходит в море. Как всегда перед отходом, на палубе шумно и толкотно. Играет на берегу оркестр. Чиновники в белых кителях и фуражках с белыми верхами важно стоят в толпе. Плотно теснятся на краю серой каменной пристани женщины со смеющимися и заплаканными лицами, машут платками. Ревет третий гудок, от которого вздрагивает, глубоко дрожит железное нутро парохода, а женщины, морщась и смеясь, закрывают уши… Когда отрываюсь от работы, пристань уже далеко, уплывают крыши пакгаузов, белые кителя, блеск труб оркестра, тоненькая полоска толпы, над которой все еще трепещет белая пена платков.
А ночью я на вахте. Над морем, над пароходом глубокое, запорошенное звездами, темно-синее небо. Я стою один на баке, смотрю на небо, на море, на кипящую, горою встающую под носом парохода воду, в которой все время загораются, гаснут голубые холодные искры, и при свете их мне видны веретенообразные гибкие спины дельфинов, играющих у самого пароходного носа. Сменяюсь, когда на востоке чуть зеленеет заря, а над самым морем ярко сияет одинокая звезда. Засыпая, думаю о завтрашнем дне, а будят меня, когда над морем уже встает-подымается большое горячее солнце…
* * *
Было или не было?
Босфор и Константинополь, Смирна и Бейрут, Мерсин и Триполи, Родос и Александретта, Пирей и Яффа! Мы возим старых седых евреев, молчаливых турок, ленивых персов, говорливых греков, красивых болгар, огненноглазых итальянцев, каменноспокойных англичан, стройных и легких арабов. Помню вечерние матросские разговоры; голопузых порт-саидских ребят-арабчонков; фокусников феллахов в голубых капотах. Помню поразившую меня своею красотою, как бы летящую над синим морем мраморную гору, древний Атос Афон…
Как сон, помню кирпично-красный, покрытый садами берег, узкую, груженную ярко-желтыми лимонами барку, нахлест прибоя… Я один ухожу за город по каменной стежке, справа и слева огороженной каменным валом. За мною, ломаясь на камнях, катится прозрачная лиловая тень. Под ногами по каменному желобу бежит нагретая солнцем вода. В руках у меня жестяное ведерко и круглая сетка (отпуская на берег, старший помощник капитана наказывал наловить для аквариума рыбок). Я иду легко, жмурясь под солнцем, чуть позвякивая порожним ведерком. Там, где, скрытая зарослями, бежит по желтому дну веселая речка, сажусь на горячую землю, разуваюсь. Тяжелые черепахи грузно шлепают в воду. Рыжие бездомные собаки мирно греются на песке у самого берега.
Прохожу мимо, осторожно ступаю в прозрачную воду. Два обожженных солнцем пастушка-араба долго присматриваются ко мне с берега и, осмелившись, также ступают в реку; высоко поднимая ноги, идут по воде. Они с удивлением глядят на мою сетку, на ведро. Бронзовые их груди обнажены. Они проходят близко, заглядывают в ведерко, говорят что-то птичьими голосами, доверчиво смотрят большими темными глазами.
Мы выходим на горячий берег. Я присаживаюсь на камень, обуваюсь. Похожая на дракона ящерица черными глазами-бусинками смотрит на нас со ствола пальмы.
— Оне метелик! — говорю я, вынимая маленькую никелевую монету, прося изловить ящерицу.
С быстротою молодых ястребов бросаются они к пальме и через минуту приносят живое чудовище, разевающее в их черных руках свою пасть.
— Родин, родин! — по-арабски называют они ящерицу, сажая в ведро.
Я даю им монетку, и, смеясь, вприпрыжку они бегут ловить для меня ящериц. Через полчаса ведерко мое полно: в нем бьются, скрежещут, царапаются серые, черные, зеленые маленькие чудовища. В моих карманах нет больше ни единого метелика. Последних двух ящериц они приносят мне в подарок, и, попрощавшись, я иду дальше, к верхнему городу.
Я прохожу садами, маслиновыми рощами, каменными акведуками, по которым, журча, текут прогретые солнцем ручьи, перепрыгиваю с камня на камень.
В городе — сером и плоском — останавливаюсь на мосту над рекою, и тотчас меня окружает пестрая густая толпа. Меня разглядывают, смеются, робко трогают пальцами. И опять я слышу:
— Инглиш? Италиен? Френч?
— Нет, нет, — отвечаю я. — Москов! Русский!
— Москов! Москов! — передается, перекатывается, летит по базару. Москов! Москов!
Чья-то любопытная рука неосторожно открывает крышку моего ведерка. Серые, черные, зеленые чудовища бросаются под ноги отхлынувшей толпы.
— Родин! Родин! — слышу уже знакомое, запомнившееся мне слово.
Вечером возвращаюсь. На пароход меня перевозят два черноголовых араба. С нахлынувшей волною они сталкивают шлюпку, и нас высоко подхватывает и опускает зыбь. Садится над морем солнце, туманно уходит в золотую даль берег. Качаясь на зыби, мы плывем к стоящему на якоре пароходу. Далеко запрокидывая курчавые головы, арабы враз поднимают длинные весла, и на их темных лицах, на курчавящихся волосах, на мокрых веслах розовато отражается свет зари. Я быстро поднимаюсь по штормтрапу, меня окружает знакомая, шумная жизнь. И пусть ворчит начальство, что я не наловил для него рыбок, и бранится только что проснувшийся подвахтенный Жук, которому в сапог заскочила одна из разбежавшихся по кубрику ящериц… Вечером пароход уходит, а ночью я опять на вахте, — горят над морем и пароходом звезды, тускло желтеют на мачтах огни. Я стою на баке, в самом носу, свесясь в море, и мне до осязаемости начинает казаться, что нет парохода, нет кубрика, нет желтых огней, что это лишь сны, я лечу, а внизу подо мной море и надо мной — звезды.
Источник