Черное море бриг меркурий
Если вам доведется побывать в Севастополе, найдите время и поднимитесь на Матросский бульвар. Постойте у памятника, увенчанного античной триерой. Вспомните о том, в честь кого он поставлен. Право, он стоит нашей памяти!
…Матросский бульвар — место, почитаемое в Севастополе особо. Сегодня он почти всегда малолюден. Горожане и гости города предпочитают ему более шумные места. На Матросском же всегда тишина и покой…
Бульвар в иные времена звался иначе — Мичманским или, по-местному, Малым Он и вправду мал. По существу, это всего лишь одна тенистая аллея на склоне Городского холма. На Матросском бульваре всегда хорошо посидеть одному и не спеша подумать о чем-нибудь несуетном и вечном.
Однако когда-то именно здесь, а не где-нибудь в другом месте, бился пульс местной светской жизни: гремела медь оркестров, завязывались знакомства и начинались романы, рассказывались столичные новости и обсуждались вопросы высокой политики. Здесь было излюбленное место отдыха многих поколений черноморских офицеров. Вспомним хотя бы «Севастопольские рассказы» Льва Толстого: «В осажденном Севастополе, на бульваре, около павильона играла музыка и толпы веселого народа, и женщин празднично двигались по дорожкам».
На Мичманском (ныне Матросском) бульваре бывали, наверное, все севастопольские герои. А потому неудивительно, что именно здесь был поставлен первый памятник города, и поставлен одному из первых его героев…
…Усеченную каменную пирамиду венчает древняя медная галера Ниже ее — барельефы богини победы Ники и Меркурия… Надпись на камне предельно лаконична и значима: «Потомству в пример!»
Что же совершил офицер, подвиг которого стал примером для потомков? Все ли мы знаем о жизненном пути этого мужественного человека?
ГЕРОИ И ПОДВИГИ
ПОДВИГ, КОТОРЫЙ ПОТРЯС МИР
Русско-турецкая война 1828–1829 годов уже близилась к победоносному концу, когда три русских судна — 44-пушечный фрегат «Штандарт» (командир капитан-лейтенант П.Я. Сахновский), 20-пушечный бриг «Орфей» (командир капитан-лейтенант Е.И. Колтовскии) и 20-пушечный бриг «Меркурий» (командир капитан-лейтенант А.И. Казарский) получили приказ крейсировать у выхода из пролива Босфор. Общее командование отрядом было возложено на капитан-лейтенанта Сахновского. 12 (24) мая 1829 года корабли снялись с якоря и взяли курс к Босфору.
На рассвете 14 (26) мая, в 13 милях от пролива, отряд заметил турецкую эскадру, в числе 14 судов шедшую от берегов Анатолии. Сахновскому очень хотелось поближе разглядеть противника, чтобы определить, с какими силами на этот раз вышел в Черное море капудан-паша. На фалах «Штандарта» затрепетал сигнал: «“Меркурию” — лечь в дрейф». Сахновский оберегал самый тихоходный корабль своего отряда. Сосчитав турецкие вымпелы, «Штандарт» и «Орфей» повернули назад. Обычно турки не слишком стремились гоняться за разведчиками, обходясь тем, что отгоняли их легкими судами. Но на этот раз все вышло иначе. Практически вся неприятельская эскадра устремилась в погоню за нашими судами. Причины столь необычного поведения турок станут известны несколько позднее. Увидев возвращающихся разведчиков, Казарский, быстро оценив ситуацию, самостоятельно приказал сниматься с дрейфа и поднимать паруса. Очень скоро быстроходный «Штандарт» поравнялся с «Меркурием». На его мачте взвился новый сигнал: «Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход». Этим Сахновскии снимал с себя ответственность за последствия погони. Отныне каждое судно было предоставлено само себе. Казарский избрал NNW, «Штандарт» и «Орфей», взяв курс N W, резко вырвались вперед и быстро превратились в два пушистых облачка на горизонте. Честно говоря, поведение Сахновского мне кажется не слишком офицерским. По существу, тихоходный «Меркурий» был брошен на произвол судьбы и почти обречен. Разумеется, командиру «Штандарта» было важно известить командующего о выходе турок, но для этого хватило бы и одного судна, а второе могло поддержать «Меркурий», ведь вдвоем всегда легче драться, чем одному. Разумеется, на войне всегда превалирует целесообразность, и все же. Впрочем, как случилось, так случилось.
Тем временем за кормой «Меркурия», который нес все возможные паруса, неумолимо вырастал лес мачт турецких кораблей. Ветер был WSW; неприятель шел строго на север. Лучшие турецкие ходоки — 110-пушечный «Селимие» под флагом капудан-паши и 74-пушечный «Реал-бей» под флагом младшего флагмана — постепенно настигали «Меркурий». Вся остальная турецкая эскадра поначалу также участвовала в погоне, но затем легла в дрейф, ожидая, когда адмиралы захватят или сожгут маленький русский бриг. Шансы на спасение у «Меркурия» были ничтожны — 184 пушки против 20, даже не принимая во внимание калибры орудий!
Около двух часов дня ветер стих, и ход преследующих кораблей уменьшился. Пользуясь этим обстоятельством, Казарскии, используя весла брига, предпринял попытку увеличить дистанцию до противника. Поначалу это ему удалось, но через полчаса ветер снова посвежел, и турецкие корабли стали снова приближаться. В исходе третьего часа дня, выйдя на дистанцию стрельбы, турки открыли огонь из погонных пушек. Превосходство неприятеля было более чем тридцатикратное!
Понимая, что надежд на отрыв нет никаких и впереди неравный бой, командир брига капитан-лейтенант Казарскии наскоро собрал офицерский совет. По давней воинской традиции первым имел привилегию высказать свое мнение младший по чину.
— Нам рке не уйти, — взял слово поручик корпуса флотских штурманов Прокофьев. — Следует драться. При этом «Меркурий» не должен достаться врагу, а потому последний из оставшихся в живых должен будет взорвать его.
Все остальные офицеры были того же мнения. Затем Казарскии в нескольких словах (на большее уже не было времени) объяснил нижним чинам, чего ожидает от них государь и что затронута честь императорского флага, и, к удовольствию, нашел в людях те же чувства, как и в офицерах: все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге. Сообщение командира о скором бое криками «ура» встретила и команда. Получив согласие команды на сражение, командир приказал открыть огонь из ретирадных орудий. Одновременно на глазах у всех Казарскии положил заряженный пистолет на шпиль перед входом в крюйт-камеру.
Позже в своем донесении адмиралу Грейгу Казарскии писал: «…Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким-нибудь кораблем, тот, кто еще в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйт-камеру».
Между тем турецкие корабли уже почти нагоняли бриг, пытаясь подвернуть к нему бортами. Спускаясь под корму брига, открыли по нему стрельбу ядрами, книппелями и брандскугелями.
Было 2 часа 30 минут, когда турецкие снаряды начали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в весла, выбив гребцов с банок. В это время Казарскии стоял на юте, наблюдая за развитием ситуации и не разрешая стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды, чем вызвал замешательство команды. Видя это, он немедленно успокоил матросов, сказав:
— Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают — они везут нам Георгии!
Через несколько минут он приказал открыть ретирадные порты и сам, вместе с другими офицерами, чтобы не убирать весла и не отвлекать матросов от работы, сделал первый выстрел из ретирадного орудия. Первым «Меркурий» атаковал вырвавшийся вперед 110-пушечный «Селимие». Турецкий корабль пытался зайти в корму брига чтобы единственным продольным залпом решить исход боя. Лишь тогда Казарскии пробил боевую тревогу. Одновременно, грамотно сманеврировав, Казарскии вывел «Меркурий» от всесокрушающих бортовых залпов противника. При этом он принял решение бить не в корпус турецких кораблей, а в такелаж. При пальбе в корпус наносился больший вред живой силе, при пальбе в такелаж можно было надеяться на повреждения в рангоуте и такелаже, что сразу лишило бы турок маневра. В этом был небольшой, но шанс, и Казарскии совершенно правильно решил им воспользоваться. Переведя турецкий флагман на кормовые курсовые углы, Казарскии энергично подвернул веслами бриг и сам дал ответный залп правым бортом. Бой начался. Теперь вся надежда была на артиллеристов, а потому командир «Меркурия» сразу отказался и от залповой стрельбы, при которой точность попаданий была ниже, чем при индивидуальной. Теперь ему надлежало вертеться на бриге так, чтобы ни в коем случае не подставить его под бортовой залп, который мог стать для брига первым и последним, да надеяться на своих артиллеристов.
Источник
«Совершил невозможное»: как русский бриг «Меркурий» одержал победу в бою с двумя турецкими линкорами
190 лет назад в ходе Русско-турецкой войны в районе пролива Босфор произошло знаменитое морское сражение между бригом «Меркурий» и двумя линейными кораблями Османской империи. Линкоры в девять раз превосходили отечественное судно по количеству пушек. Тем не менее бриг нанёс кораблям противника значительный урон, временно вывел их из строя и ушёл от преследования.
Будущий командир «Меркурия» Александр Казарский родился 16 июня 1797 года в городе Дубровно Белорусской губернии в семье отставного губернского секретаря.
Василий Казарский, крёстный Александра, добился того, чтобы молодого человека направили на обучение в Черноморское штурманское училище в Николаеве. В 1813 году юноша стал гардемарином, затем был произведён в мичманы. Некоторое время он служил на грузовых кораблях, после чего перешёл на должность командира отряда малых гребных судов Дунайской флотилии.
В 1819 году Казарскому было присвоено звание лейтенанта. Он получил назначение на недавно построенный 44-пушечный фрегат «Евстафий», которым командовал Иван Скаловский. Под его началом Казарский прошёл хорошую военно-морскую школу. После «Евстафия» молодой офицер получал несколько кратковременных назначений на различные корабли.
Русско-турецкая война
В 1827 году Санкт-Петербург выступил в поддержку национально-освободительной борьбы греков против османского господства. Чтобы не допустить усиления влияния России на Балканах, Англия и Франция склонили её к заключению Лондонской конвенции, которая предусматривала предоставление Греции полной автономии под властью Османской империи.
Турки не согласились с изложенными в соглашении требованиями и пошли на конфликт с его участниками. В октябре 1827 года русско-англо-французская эскадра уничтожила в Наваринском сражении значительную часть турецкого флота и позволила Греции запустить процесс обретения независимости.
После этого Османская империя начала антироссийские военные приготовления на Дунае и закрыла для кораблей России черноморские проливы. В ответ 26 апреля 1828 года Санкт-Петербург объявил Турции войну, которая развернулась на Балканах и на Кавказе.
В 1828 году Казарский получил под своё командование транспортное судно «Соперник», на которое был установлен единорог — разновидность гаубицы. При штурме Анапы имевший небольшую осадку «Соперник» маневрировал под огнём вражеской артиллерии и обстреливал турецкие укрепления. Судно получило восемь повреждений, но не вышло из боя. За участие во взятии Анапы Казарский был произведён в капитан-лейтенанты. За аналогичные действия под Варной его наградили золотой саблей. В начале 1829 года он был назначен командиром брига «Меркурий».
Подвиг «Меркурия»
Председатель Московского клуба истории флота Константин Стрельбицкий рассказал в интервью RT, что бриг — это даже не класс военных кораблей.
«Это небольшое парусное судно, которое на военном флоте использовалось для реализации вспомогательных задач: разведки, конвоирования, несения дозорной службы. Бриги не были приспособлены для ведения основного боя, на них было установлено преимущественно оборонительное вооружение», — отметил эксперт.
Двухмачтовый бриг «Меркурий» был спущен на воду в 1820 году в Севастополе.
«Он был вооружён восемнадцатью 24-фунтовыми каронадами, предназначенными исключительно для ближнего боя, и двумя небольшими переносными пушками», — добавил Стрельбицкий.
По словам собеседника, «Меркурий» был крепким судном и хорошо держал волну, но небольшая глубина интрюма негативно сказывалась на его ходовых качествах.
В 1829 году российские корабли регулярно патрулировали район Босфора, отслеживая передвижение турецкого флота. В конце мая данная миссия была возложена на отряд из трёх судов: фрегат «Штандарт», бриги «Орфей» и «Меркурий».
26 мая российские моряки, находившиеся в 24 км от берегов Турции, заметили эскадру из 14 кораблей Османской империи. Перед моряками не стояла задача вступать в бой с турками — им нужно было срочно сообщить о неприятеле командованию. Старший офицер отряда, командир «Штандарта» Павел Сахновский, приказал «избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход». «Штандарт» и «Орфей» направились на северо-запад, а «Меркурий» — ещё западнее. При этом турки заметили тихоходный бриг и устремились за ним в погоню.
Историк и писатель, экс-директор Севастопольского государственного архива Валерий Крестьянников, рассказал RT, что «турецкие корабли в то время были очень ходкими и обладали достаточно удачной архитектурой».
Два османских линкора — 110-пушечный «Селимие» под флагом капудан-паши и 74-пушечный «Реал-бей» под флагом младшего флагмана — быстро начали настигать «Меркурий». Казарский попытался оторваться от преследователей на вёслах, но вскоре ветер усилился, а османы подошли к бригу на дистанцию пушечного выстрела.
«184 пушки против 20 — в таких случаях на иностранных флотах обычно спускали флаг, считая ситуацию безысходной, но не таким человеком был Казарский и не таким был его экипаж», — отметил Стрельбицкий.
Казарский созвал офицерское собрание, на котором поручик корпуса штурманов Иван Прокофьев предложил вступить в бой и взорвать корабль при попытке его захвата. Казарский и другие офицеры открыли огонь по турецким кораблям из переносных орудий. «Меркурий» стал маневрировать под выстрелами противника, стараясь не попасть под бортовой залп вражеских судов.
Крестьянников рассказал, что в конце концов «Меркурий» был зажат между турецкими линкорами.
«Но в этом было и определённое преимущество. Турки не могли использовать в полную силу свои пушки из-за мёртвой зоны и боязни попасть друг в друга», — подчеркнул эксперт.
Российские моряки на призывы сдаться отвечали выстрелами из пушек и ружей. Стрельба с «Меркурия» целенаправленно велась по рангоуту и такелажу турецких кораблей. Казарскому удалось обездвижить противника. Российские канониры удачными выстрелами повредили ватер-штаг и бейфут грот-марса-рея «Селимие», а также перебили фор-брам-рей и нок фор-марса-рея на «Реал-бее». Турецкие корабли уже не могли продолжать преследование и вести бой.
«Меркурий» направился к основным силам Черноморского флота. В бою из 115 членов экипажа брига погибли четверо, шесть человек получили ранения, сам Казарский был контужен. Судно получило 22 пробоины в корпусе и порядка 300 повреждений рангоута, парусов и такелажа. Официальных данных о погибших турецких моряках нет.
Оценки истории
Константин Стрельбицкий отметил, что «экипаж «Меркурия» совершил невозможное, поскольку бриг против двух линейных кораблей — это всё равно что пятиклассник против двух профессиональных боксёров».
«Судно заведомо должно было погибнуть. Многие современники просто отказывались верить в то, что бой действительно состоялся. Благо о нём сохранились отзывы участников с турецкой стороны, полностью подтвердившие отчёты Казарского», — пояснил эксперт.
По словам сопредседателя регионального отделения Российского исторического общества в Севастополе, кандидата исторических наук Вадима Прокопенкова, грамотное маневрирование и морские качества позволили «Меркурию» одержать победу в бою с судами противника.
«Турецкие корабли никак не могли поймать бриг. Поворачиваясь то одним, то другим бортом, он успешно противостоял противнику. Мастерство, храбрость русских матросов и офицеров свели на нет почти десятикратное превосходство турецких кораблей по числу пушек», — рассказал эксперт.
Бриг отправили на ремонт в Севастополь после того, как он воссоединился с основными силами флота. Казарский был произведён в капитаны второго ранга, награждён орденом Святого Георгия IV класса и назначен флигель-адъютантом императора Николая I.
В дальнейшем Казарский командовал различными фрегатами российского флота. В 1831 году он был произведён в капитаны первого ранга и включен в императорскую свиту. Казарскому было поручено заниматься исследованиями, связанными с перспективами развития флота. В 1833 году он отправился с ревизией в черноморские порты и скоропостижно скончался в Николаеве.
В 1839 году в Севастополе был открыт памятник Казарскому, который сохранился до наших дней. Монумент выполнен в виде усечённой каменной пирамиды с установленной на ней бронзовой триремой. По указу Николая I на памятник был нанесена надпись: «Казарскому. Потомству в пример».
«Подвиг экипажа брига «Меркурий» на вечные времена прославил несгибаемость русского духа, показал всему миру не только прекрасную военно-морскую выучку и тактику ведения боя, но и решимость. В моральном плане это сильно повлияло на исход Русско-турецкой войны», — заключил Вадим Прокопенков.
Источник