Девушка у моря
По мне , как по Карениной, едет поезд .
Поезд разочарования . Я слышу стук его колес об рельсы . Вот он переезжает меня . Я чувствую резкую боль , и просыпаюсь .
Рядом с моей больничной койкой сидит мама . Она уснула сидя . Сквозь шум падающих капелек в капельнице слышу , как засуетилась постовая медсестра . Она тихо подходит , и спрашивает :»Нужно что-нибудь?» , а я просто тихо помотала головой . Фыркнув , она отошла , и уселась за свой стол . Тусклые лампы , что горели в реанимации , надоедали немного . Меня даже тошнить начало . Немного закружилась голова , и я снова провалилась в сон .
Мне снится море . И волны так резко бьются о берег . Помню , как я хотела съездить на море , но из-за болезни мы не могли потратить такую сумму денег . Вода , ударяясь о берег , начинает пениться . Я стою на камне , и смотрю на все это . В голове мелькает вся моя жизнь . Первые игрушки , первые ссадины , первый класс , друзья , первая любовь . И тут все воспоминания прерывается . Я не вижу моря . Что происходит ?! Перед глазами мелькают люди , я путаюсь в толпе , они смеются , я напугана . Где выход ?!
Я снова слышу надоедливый шум капельницы . Мама все еще спит .
Медсестра вновь подошла . Она что-то говорила , но я не слышала ее . Находилась в панике , на лбу стал проступать пот . Находясь в сознании , я начала вспоминать все события начиная после первой любви . Мы узнали мой диагноз , и жизнь завертелась рулеткой . Что ни шаг , так боль , и разочарование . Я помню глаза мамы , когда она мне говорила , что все будет хорошо . Помню слова друзей . Помню , как меня унижали . Это было больно . Но я не могла плакать . Нет . Я была сильной , и я справлялась . Конечно , мне было обидно , но я не могла что-то сделать с тем , что со мной случилось . Помню , как открывая окно , я смотрела на ночное небо , и вдыхала запах улицы . Помню , как получала за то , что говорила правду . Нет, меня не били , но говорили едкие словечки по поводу моего здоровья . Казалось , что здесь легче заплакать , но я стойкий оловянный солдатик , я не сдавалась . Я приходила домой , заходила в интернет , и жила в нем . В интернете я познакомилась со многими . Здесь я могла жить . Не стеснятся своего вида , не боятся писать правду , знакомиться , общаться . Всю свою жизнь я мечтала , что скоро все это закончится .
Комплексы рвали меня , как самые голодные церберы. Было больно , я пыталась не обращать на это внимания . Помню , как мама смотрела на то , как я ломаюсь . Она пыталась меня подбадривать , но у нее не получалось . В те годы я очень хотела жить . Не быть богатой или успешной , а просто жить . Я влюбилась в фильмы . Я смотрела их так часто , что немного путала сюжеты фильмов . Фильмы стали частью меня . Обычно , в тех фильмах , что я смотрела, люди не боялись говорить то , что думают . Они не боялись быть собой . Это мне нравилось .
Со временем я перестала верить в бога . Я полностью отрицала его существование . Ведь если бы он был , он бы так надо мной не издевался .
Я видела , как на меня косятся другие . С каждым таким косым взглядом , я выкладывала кирпичик . И вот , когда прошло немного времени , я воздвигла стену , за которой не видели ни меня , ни мою душу . Я стала отстраняться от людей , от их взглядов , от их отношения ко мне . Многие писали , что скучают, а сами говорили у меня за спиной . Те люди были просто био-массой .
Казалось , что от одиночества я скоро сойду с ума . Я разговаривала с вымышленным человеком . Он меня не подводил , и ему я могла рассказать все . Закутываясь в плед , я садилась в кресло и читала книгу .
Вскоре я вовсе опустила руки . Я пыталась дольше спать , чтобы позже просыпаться , и меньше видеть себя , свое отражение в зеркале . Я старалась исчезнуть . Стать незаметной . Испариться .
Болезнь отобрала у меня все-некоторых друзей , большинство событий , отношения , стимул к жизни . Никто и представить не мог , как мне было тяжело . Нет , я не плакала . Моих слез не видел никто .
Все мои будни тянулись как ,время ожидания сигнала микроволновки .
___
Чувствую , как мною овладевает жар и дикая боль . Не удержав крик в себе , я закричала во всю реанимацию . Мама дернулась , и проснулась . Медсестра бежала с новым пакетиком обезбаливающего. Я вижу счастливые глаза мамы . Она плачет , а я вновь засыпаю .
Шум моря ласкает мой слух . Я счастлива . Скоро я заживу по другому . Моя жизнь еще ярких дней полна . Слышите , я счастлива . Я больше не мучаюсь от подавленности . Я свободна .
У меня все еще будет . Я съезжу на море , стану зарабатывать сама ,а главное больше не вернусь в этот ужас .
Источник
Рассказ 11 Купание с мамой в море и боди-арт на Весёлых (Чёрных) камнях
Мама впервые купается голышом. Небольшой боди-арт на Камнях.
Время неумолимо приближало нас к концу нашего пребывания на море. Мы снова побывали на грязях, всё прошло как под кальку с первой вылазки. Только теперь появились чёткие разграничения – я с мамой, тётя с Меседрой. Меня это конечно задело, как так мне стали меньше уделять внимания, но похоже, мама компенсировала для меня это неудобство. Она стала ходить со мной купаться, собирать “Куринные боги”, делать мне массаж по Меседринной методе. Короче стала более активной. И замечания по поводу моего дружка практически прекратились. Я стал строже следить за местом, где приземлялся. Я полностью освоился и стал как дома, ходить по нашей комнате голым и спать тоже. Мама и тётя восприняли это с каким-то пониманием, как и в последние дни, перед отъездом сюда. Они вообще не обращали внимание на мой голый вид. И даже когда у меня случался стоячок они не трогали меня и не делали замечаний. Иногда к нам заходила Меседра, но и при ней я не одевался. “Тёте доктору” даже нравился такой мой прикид. Она хвалила меня, особенно за голый вид на пляже. Под конец, в мои ряды затесалась тётя и дома и на пляже (если были на камнях) ходила с голой грудью, а бывало и совсем голой.
И вот наш последний выход на пляж. Отправились уже привычно, на камни. Разбили навес. Тётя сняла халат и осталась в одних плавках. А я ещё далеко, сразу за пансионатом, разделся. Мама сказала, что в море попозже пойдёт и мы с тётей побежали в воду. Я оббрызгал её водой, когда она заходила. За это, метко так, получил песком по спине. Короче подурачились на славу.
Выйдя из воды и плюхнувшись на коврик (сходу на песок, после известного случая, не решался), получил после полотенца мягкий и приятный массаж от мамы. Она на практике использовала методику Меседры. Потом тётя попросила маму её помять, немного и мама переключилась на неё.
– А вот этот объект оставьте мне – услышал я голос Меседры.
Она, как всегда, незаметно подошла к нам. Она поздоровалась и сразу присев принялась за спину тёти. Та обернулась и как-то весело поглядывала на Меседру. А она ответила тёте какой-то необычной улыбкой.
– Ну я смотрю тут и без нас справятся. Последние дни. А я и не купалась толком, и не загорала достаточно. Всё под навесом журналы листала – и посмотрев, на меня, добавила – Проводишь, где поглубже и дно песчаное?
Я подскочил и развернулся к морю, но мама остановила меня.
– Погоди. Разденусь. Тоже голышом попробую.
Я наверное рот открыл. Вот этого я, о т мамы, ну ни как, не ожидал.
А она, осмотревшись, стянула купальник и Меседра от удивления хлопнула ладошами. Мама предстала с выбритым лобком и аккуратной щелкой. Вчера, в душе, перед грязями, она решила сбрить остатки волос и тётя ей в этом помогла.
– Ну мать ты супер. Иметь двоих детей и так выглядеть … Блеск – не унималась в похвалах Меседра.
– Так девочки. Мы пойдём в море. А вы пожалуйста. Если люд будет приближаться, предупредите нас – попросила мама.
– Всё под контролем, подруга. Если что, купальник тебе в воду доставим – отрапортовала Меседра.
Мы пошли с мамой в воду. Я не стал на неё брызгать водой, как на тётю, а брал в ладошку и потихоньку растирал сначала по попке, а потом выше. А с переди мама сама растиралась. Наконец с возгласом: “Уххх …” – она окунулась в воду. Я тоже нырнул. Правда головой врезался маме в ногу, а когда вынырнул оказался прямо напротив лобка. Я, тогда, в душе, не рассмотрел маму после бритья, да и не стремился к этому. Сей час же я увидел буквально в полуметре гладкий лобок на незагоревшем теле, с красивой, как у девочки, щелочкой, только немного раздвинутой. Тело мамы ещё не привыкло к воде и на лобке, на губках, по бокам от щелки и ногам выступили пупырышки. Очень привлекательно. И я, сам не понял, как и почему, прикоснулся рукой к лобку и опустил до щелочки. Подержал немножко, даже пальцами поводил и тут же одёрнул руку, привстал и виновато посмотрел на маму, ожидая самого худшего. А она тихо засмеялась и мягко, без капельки зла сказала:
– Ты так одёрнулся, будто тебя током ударило.
Я опять, с ещё большим удивлением посмотрел на неё. А она, как ни в чём не бывало:
– Потрогай ещё. Не бойся.
Я не смело протянул руку и снова коснулся щелки. Она была упругая и гладкая. Пупырышки спали. Мама начала привыкать к воде. Я провёл пальцами по щелке сверху вниз и и перевернул ладонь, чтобы запустить её между ног мамы. Я посмотрел на неё, а она в ответ легонько кивнула. Ладонь подалась, вперёд и я почувствовал, как мама сжала губки и закрыла для меня лоно писи. Я хотел высунуть ладонь, но мама сжала ноги, не отпустив её. Я осмелел и пальцы скользнули к округлостям попы и коснулись ануса. Мама улыбнулась, но ничего не сказала. Я поводил ещё немного ладонью пока мама не произнесла:
– Пойдём, где поглубже. Поплавать хочется – и погладив меня по голове и, как ни в чём небывало, добавила:
– Только я не буду тебя нырять подбрасывать, как твоя подружка.
Я опять начал подозревать, что мама, что-то знает о мне и Меседре. А она продолжала:
– Я не спортсменка, тем более без титулов. Поэтому и прыжками не занимаюсь. Это прерогати́ва твоей Меседры, испанской покровительницы прыгунов в воду и мимо воды”.
Мне стало смешно, когда я представил как, испанские прыгуны, падают мимо воды. Мама осталась довольна, когда увидела, что её шутка удалась.
Дальше плавали, мама даже пыталась нырять, но у неё плохо получалось, голова и туловище в воде, а попка сверху, не желая погружаться. Я даже смеялся с этих маминых попыток и надавливал рукуами на её попку, но тщетно. Ничего не получалось.
А вот до буйка мы доплыли и вцепившись в него, немного передохнули. Но ветерок начал подымать волну и мама скомандовала на берег. К берегу плыть было легче, волны подталкивали. Когда достигли отмели, были далеко сбоку от нашей стоянки и её прикрывало камнями. Людей не было видно и мы спокойно пошли в сторону навеса. Когда из-за камней показался белый тент, я увидел нечто такое, о чём не стал говорить маме. Хотя она возможно, тоже успела увидеть это.
Меседра и тётя сидели на коврике, под тентом и прижавшись друг к другу … целовались.
Пришлось влюблённым прерваться и пустить нас на коврик. Но они быстренько отправились в море. Правда, как мама не раздевались, тётя в плавках, а Меседра в купальнике.
– Нельзя – сказала она, беря тётю за руку – я на работе. Вдруг кто увидят.
А мы вытащили коврик на солнце. Мама решила поджарить свои белые участки. Расположившись на животе, она скрестила руки под головой и сказала:
– Теперь твоя очередь маме массаж сделать.
Не скажу, что я был в восторге от этого предложения, но я никогда не мял ей спину и мне было интересно.
– Посматривай вокруг – велела мама и подтянула к себе халат.
Я принялся за спину. Мял шею, плечи, лопатки, особенно позвоночник. А когда опустился к пояснице она пояснила:
– Теперь, после поясницы, переходи на попу и дальше на ноги, до самых пяток и потом обратно до шеи. И всё это не спеша и сильно не дави.
Я старался всё выполнять, как она говорила.
Это было не совсем легко, но я справился. Мама была довольна и сказав спасибо, перевернулась на спину, чего я, честно говоря, не ожидал.
– Начинай с плечей и к животу, а дальше к ступням, так же как и спину. Массируй всё, как положено. Хотя передохни немного – давала наставления мама.
Я несколько минут полежал, не забывая поглядывать по сторонам, а потом продолжил. После плечей не стал обходить грудь, а легонько массируя и задевая соски. Когда мял низ живота и переходил к бёдрам, несколько раз, как бы нечаянно, задевал губки писи, но мама не реагировала и я не стесняясь начал гладить их. Мама даже немного ноги раздвинула. Я не останавливался и она раздвигала их шире и шире, пока щелка не открылась представив моему взгляду красивый розовый бутон. Я начал водит пальцами по нему, поглядывая на маму и ожидая какой ни будь реакции на мою смелость. Мама же еле заметно кивнула головой и даже немного подалась вперёд. Я осмелел и увереннее начал гладить щелку. Мама вздрагивала немного и приоткрывала рот, когда я касался верхней части писи. Через минутку, она резко сжала ноги и напряглась вся, застыв на мгновение. Потом расслабившись, сказала томно:
– Всё. Теперь выше массируй.
Я снова начал массировать живот и дошёл до груди. Соски у мамы затвердели и красиво так смотрели в небо. Я, не спрашивая, нагнулся и взял один из них в рот и начал аккуратно посасывать, как раньше, на кухне. Я снова ожидал, что мама выскажет какое-то мнение по этому поводу, а то и накажет меня, но этого не последовало. Наоборот, когда я хотел приподнять голову, мама придержала её рукой, сказав:
– А теперь и вторую, не поленись.
Я, немного подавшись вперёд, взял и второй сосок, но с ним вёл себя уже смелее, даже слегка зубами покусывал. Так продолжалось довольно долго. Наконец я привстал, а вслед за мной и мама. Она потянулась ко мне и крепко и сладко поцеловала в губы, как весной в бане. Массаж ей точно понравился. Она излучала радость и веселье.
– Ручки просто волшебные – похвалила она меня и снова улеглась на коврик, раздвинув при этом ноги:
– Пускай и там позагорает.
Тут и тётя с Меседрой появились. Тётя вредничала и всё тягала Меседру за трусы, при этом громко смеясь. Смеялась и Меседра, при этом говоря сквозь смех:
– Порвёшь трусы, с тебя стащу. Голая в пансионат пойдёшь. Короче дурачились они по полной.
Когда поутихли, мама предложила им тоже позагорать голышом. На что живо откликнулась тётя, быстро расставшись с плавками. А Меседра долго на решалась, всё поглядывая по сторонам и никого не увидев, сбросила купальник. Я же отправился на берег, поближе к воде и было интересно наблюдать, как они втроём загорали, расставив ноги, демонстрируя розовые бутоны. Причём не смыкали ноги даже тогда, когда я подходил к ним. Но постепенно они начали менять позы и бутоны исчезли. Только мама продолжала держать раздвинутыми ноги, уж больно ей хотелось, побольше загореть.
После обеда, настроение упало. Ощущение, что послезавтра домой, конечно не огорчало, но неприятно давило. Хотелось ещё моря, песка и волн. Мама и тётя, после активного утреннего загара, решили, если не вздремнуть, то просто, хотя бы поваляться на кроватях. Мои доводы, что можно и под грибками, на пляже, это сделать, никакого действия не возымели.
Я вышел на территорию и медленно направился в сторону пляжа, высматривая по сторонам попутчиков. Никого не было. Я уже решил было сам идти к морю, но, сзади услышал знакомый голос Кисточки:
– Привет, печальный пилигрим. Почему сам и куда идёшь?
– Мои отдыхать завалились, а я вот, думаю на пляж проскочить. Попутчиков высматриваю – я обернулся и увидел Кисточку. Она, сегодня, выглядела необычно. По-домашнему как-то. Лёгкое платье, в горошек, было коротенькое, почти как у Лоры. Только ветер его не подымал, оно было более узкое.
– Помнишь я тебя о камнях спрашивала? Сегодня я свободна. Может, покажешь их мне? – игриво так спросила она.
– Только оттуда – сказал я и увидел кислинку на её лице – но не поленюсь ещё раз пройтись.
– А знала, что ты не откажешь. Сбегаю купальник одену.
– А зачем – сказал я просто так, как бы в шутку. Кисточка же, с лукавинкой, посмотрела мне в глаза и сказала весело:
– А действительно, зачем? Но коврик взять надо – и быстро зашагала в сторону корпусов.
Настроение у меня поднялось. Я всегда был рад встрече с морем. В ожидании я уселся на лавочку, лицом к морю и начал рассматривать далёких чаек.
– Привет. Чего ты здесь прохлаждаешься? Пошли на море – передо мной вырос Мальчиш, с полотенцем через плечо.
– Пойдём с нами – продолжил он и я увидел его маму. Я был рад им, но сообщил, что уже иду на камни с Кисточкой, на что Мальчиш начал дёргать маму за руку, то же напрашиваясь со мной.
– Да интересно бы конечно посмотреть. А далеко это? – его мама проявила интерес.
– Ну если мы не мешаем, то я не против по бережку прогуляться.
Мальчиш чуть ли не запрыгал от радости. А через минуту задрожал по настоящему, от удивления.
К нам подошла Кисточка, а с ней Одувашки и Цирюлька.
Цирюлька выглядела не как обычно. Раньше я видел её в строгих шортах и однотонной маечке, а здесь она предстала в коротком, пляжном платье, с глубокими вырезами спереди и на спине. Одувашки просто светились о радости.
Поздоровавшись с мамой Мальчиша, Кисточка сказала:
– Возле корпуса встретила Одувашек с их мамой. Она спросила о занятиях по рисованию. А я, сразу сообразила на счёт пляжа и предложила им, позаниматься видами природы.
Мама Одувашек согласилась и оставив их Кисточке, ушла куда-то по своим делам.
– Пришлось и реквизит взять – указала художница на сумку через плечо – Устроим фестивальчик рисунка на натуре..
Я не понял смысла, но уточнять, пока, не стал.
Цирюлька, которая тоже оказалась, в тот момент. там, рядом, изъявила желание поучаствовать.
Собралась не плохая компашка.
Мы не спеша, отправились к берегу и пошли в сторону камней. Ещё не выйдя за пределы пансионатовского пляжа, Одувашки сбросили с себя платьица, а через минуту и трусики, подставив свои бронзовые тельца под Солнце. Я, конечно же не мог, в такой ситуации, находиться в шортах и сбросил их. Плавки я уже давно не носил. Всё это и платья и шорты пошли в сумку к Цирюльке, которая понимающе их туда побросала. Мальчиш начал дёргать маму, на предмет, тоже позагорать и получив согласие и засунув свою одежду маме в сумку, присоединился к нам.
Когда грибки спрятались за песком, выразила желание позагорать и Цирюлька. Она отдала мне сумку с одеждой и начала развязывать узелок сзади платья, но он не поддавался. Пришлось мне повозиться. Сбросив платье и направив его в сумку, Цирюлька оказалась в одних трусиках, которые подтянула повыше, они немного попустились. В таком виде она выглядела совсем девчонкой, ну немного старше нас.
Так не заметно дошли до камней. Начали расстилать коврики для загара. Мы, детвора хотели сразу в море, но нас попросили подождать.
Цирюлька расстелив коврик и положив на него свою и нашу одежду, весело посмотрев на нас, сбросила трусики. Я заметил, что у неё были коротенькие волосы, не как раньше у Лоры, хотя Цирюлька была и немного старше. Сбросили платья и мама Мальчиша с Кисточкой. У Кисточки, под её коротеньким платьем, не оказалось трусиков:
– Как ты и говорил, а зачем купальник? – подмигнула она мне. У неё сильно выделялись незагорелые места и лобок был чётко очерчен внизу живота. Ближе я рассмотрел, что он был подбрит. Смотрелось очень красиво. Явно поддерживая нашу компанию, сбросила с себя лифчик и трусы и мама Мальчиша. Притом Мальчиш ещё и помогал ей улаживать их в сумку. Загар очень красиво лежал у неё на груди, а вот попа была недостаточно загорелой. Всётаки полностью оголяться, загорая, в отличие от Мальчиша, она не решалась.
Все отправились в море. Так как ник-то и не думал подгонять, накупались вволю. Выходили из воды подуставшие, но довольные. Мальчиша сразу взяла в оборот мама и давай насухо вытирать полотенцем. Я же достался Цирюльке. Она интересно так, не спеша, начала со спины, совсем как моя мама, положив левую руку на дружка, а правой работая полотенцем. Потом полотенце оказалось в левой руке, а правая рука на попе. Меня, эти, точь в точь, совпадающие с мамиными, движения, даже рассмешили. Я же вытер Цирюльке спину и попу и уже хотел отдавать ей полотенце, но она развернулась и я вытер и спереди. Она, явно довольная, вертела попой и мне было не совсем удобно вытирать, но её игра мне понравилась.
Кисточка тем временем, достала из своей большой сумки, баночки с краской, кисточки что-то наподобие мольбертов.
– А сейчас начнём фестиваль рисунка на теле – Кисточка произнесла это с каким-то завидным вдохновением (термина “боди-арт”, в то время ещё не знали).
На наши недоумённые взгляды, ответила:
– Это гуашь. Она легко смывается и не наносит вред телу. Вот, Цирюлька, мне поможет.
Кисточка весело осмотрела нас и сказала:
– Начнём с мальчиков, если они, конечно, не против.
Мы, мальчики, были не против.
– Я беру старшенького, а ты младшенького – обратилась Кисточка к Цирюльке.
– У мальчиков на теле, есть одна особенность, которая нам поможет в творчестве – Кисточка взяла меня за плечи, притянула к себе, присела и взяла пальцами дружка за прутик и повернула его туда-сюда, а потом приподняла и осмотрела яички. Потом зажав ствол в кулачок, начала легонько оттягивать его вниз.
– Прутик длинненький. Это хорошо. Попробую комарика. А ты – обратилась Кистока к подруге – А ты, попробуй слоника.
Цирюлька согласно кивнула и посмотрев на маму Мальчиша и получив одобрение, подвела его к себе и начала водить ладошкой по прутику, но длинней от этого он не стал.
– Будет детский слоник – сказала она Кисточке – С коротеньким хоботком.
Работа закипела. На наших животах начали расти портреты живности с хоботами, в качестве которых выступали наши членики. Я не мог рассмотреть свой рисунок, а вот у Мальчиша начали вырисовываться большие уши и округлые симпатичные глаза. Одувашки, очарованные, держали на груди сомкнутые ладошки и открыли рты от восторга. Маме Мальчиша тоже понравилась затея Кисточки и она даже высказала интерес и самой разрисоваться. Она снова прихватила фотоаппарат и щёлкала процесс работы художниц.
Рисовать они окончили одновременно. Мама Мальчиша, явно довольная, качала одобрительно головой, а потом попросила Кисточку присесть рядом со мной и сделала фото. Повторила с Цирюлькой и Мальчишом и наконец, обеих художниц, со своими моделями.
Дальше, достав ещё пару щёточек, Кисточка предложила нам с Мальчишом, раскрасить Одувашек, чем ввела их в неописуемый восторг. А сама, с Цирюлькой, взялись за маму.
Если мы, больше дурачились, то мама Мальчиша начала обрастать красивыми цветами, бабочками и гроздьями винограда. Весь процесс сопровождался шутками и смехом. Вскоре работа была окончена. И если Одувашки были просто набором мазков и случайных линий, то мама Мальчиша, была целым произведением искусства и заслужила нескольких фотографий.
А для заключительного фото, мы постарались и поработали над самими художницами. У меня, всё-таки получилось, нарисовать у них на спинах по Золотой рыбке, по паре Царевн-Лягушек и по Чебурашке. А к их треугольникам, внизу живота, пририсовал ровные линии. Получились довольно не плохо смотрящиеся копья. Каждый наносил штрихи на их тела и получился не плохой калейдоскоп. Общее фото закрепило в истории наши произведения.
Далее поступило предложение украсить тела галькой и ракушками и мы долго выкладывали их на тела Кисточки, Цирюльки и мамы Мальчиша. Никто не заметил, как Солнце начало падать за горизонт. Всем так понравилась сессия боди-арта, что решили предложить Лоре провести конкурс по этой тематике, пожалев. что на сообразили раньше. А так, на этом заезде, времени уже не оставалось.
Гуашь смылась легко и без следа. Даже жалко было, что тётя и моя мама не увидели такого великолепия. Мама Мальчиша успокоила, что сделает фотографии и всем раздаст. Тем более мы все из одного города.
Потом быстро собрались и отправились обратно, чтобы успеть к ужину. Мама Мальчиша и Кисточка накинули платья, а Цирюлька какое-то время шла с нами, детворой, голой, но когда появились грибки тоже оделась. Мы же – я , Мальчиш и Одувашки, голенькими шли до самого Замкового пляжа. Одувашки, даже в сам пансионат хотели идти не одеваясь, но всё-равно им, пришлось накинуть платьица.
Следующий день был посвящён сборам домой, хотя и пляж мы не забыли. Мама всё хотела получить равномерный загар, но времени было мало. Оканчивался первый заезд. Но мы всё-таки выбрали момент и сходили на камни. Вскоре подошла и Меседра. Мама, как всегда, посмотрела по сторонам, убедилась, что никого нет. Потом. сбросив халат, под которым не было ни купальника, ни трусиков, быстро окунулась и упала на коврик.
– Решила позагорать напоследок. А лишние тряпки решила не таскать – объяснилась она нам.
Меседра с тётей, тоже решили, последний день, отметить голышом. Интересно, что у тёти тоже под халатом ничего не оказалось, а у Меседры одни трусы, которые она, тут же сбросила.
Мы втроём, отправились в море. Видать подругам вода показалась холодной и они заходили медленно и неуверенно. Я быстренько их обрызгал, получив удовольствие от тётиного визга. А когда они уже окунулись, получили ещё по солидной порции песка по спинам. Но этот жест, для меня, даром не прошёл. Они погнались за мной и поймав на отмели, взявши одна за руки, другая за ноги и раскачав меня на раз, два, три, бросили на несколько метров. Приводнение было мягким. Я получил, свой, урок вежливости. Потом, опустившись глубже, они меня подбрасывали вверх и я пытался нырять. Иногда получалось. Когда вышли на мель, я учудил ещё одну шутку. Выбрав момент, скользнул Меседре между ног и попытался поднять её на плечах. Но не те тут-то было. Силёнок и роста оказалось маловато. А тётя, глядя на мои бесполезные потуги, заливалась смехом. Я чувствовал на шее волоски Меседры и нечто ещё, и подумал, что она меня сейчас отдубасит. Но она, вторя тёте, со смехом сказала:
– Пррыы … Приехали – и взяв меня за талию, приподняла и нагнувшись, усадила на плечи.
– Теперь ты на кобылке покатайся – под смех тёти сказала Меседра. Вдоволь надурачившись, отправились к своему лежбищу. Я втиснулся между ними и обнял обеих за попы. Потом вышел вперёд и остановил их, упёршись ладонями в их животы:
– А мы, что уже, на море не увидимся? – спросил я. Наверное, я слишком жалко выглядел, у тёти, как мне показалось, даже глаза увлажнились.
– В этом году, у меня уже отпуска не будет – только и сказала она. АМеседра, погладив меня по мокрой голове и легонько надавив пальцем мой нос, сказала:
– А я всё лето работаю. Так, что жду в Августе.
Я был благодарен своим женщинам, за чудесное время, проведённое с ними. Они навсегда заняли особое место в моей памяти.
Руся. Русалка. Прямая. Бесшабашная. Откровенная и не закомплексованная. Хорошая преданная подруга. Дитя Солнца и волн. Песка и ракушек. Молоденькая мама, мечтающая поиграть камушками, порезвиться и отдать тебе часть своей доброй щедрой души. И радовать, радовать всех искрящейся аурой.
Лора. Милая Лора, с настоящим греческим именем Ефросина, в честь богини Радости. И она несла радость, весело и непринуждённо, бросаясь из крайности в крайность и собирая всё самое важное и нужное в данный момент и неся эту радость в сердца людей, навсегда оставаясь в их памяти доброй привлекательной и такой очаровательной.
Шоколадная тётя. Властная, грациозная, умная, компетентная в своих познаниях и стремящаяся донести их до нуждающихся в них. Её энергия завораживала, а слова верны и убедительны. С первых минут общения с ней, она влюбляла в себя и больше не отпускала, пуская в ход всё своё обаяние.
Кисточка. Разноцветная кляксочка очаровавшая своей палитрой всех вокруг. Где она, там чёрное становится белым, а сумрачное солнечным. Ни один праздник не прошёл без её чарующего влияния.
Цирюлька. Волшебница расчёски, ножниц и кистей. Хорошая подруга. Надёжная и располагающая к себе честностью и откровенностью. Её уважение к старшим, её стремление к совершенствованию, стали примером для меня. А её уважение к младшим сразу располагало детвору. Отдавая всю себя людям, она становилась привлекательней и красивей.
Близняшки. Одуванчики. Мои Одувашки. Милые существа, созданные для моря и неба, ветра и облаков, для крыльев и горизонта, убегающего от их полёта. Но они будут лететь за ним и обязательно догонят. Маленькие Валькирии в обличье добрых фей. Общение с ними позволило понять мне, что детство, это бескрайний и бесконечный мир впечатлений и радостей познания окружающего нас мира.
Тётя. Богиня. Эталон красоты. С ней всегда легко. Она раскованная и весёлая. Вечная странница, солнечный пилигрим. Приносящая радость уже от того, что она просто есть и дарящая эту радость, ничего не требуя взамен.
Меседра. Гордая, сильная, красивая средиземноморка. Впервые в глубине её внеземных глаз я увидел искорки чего-то такого, что привело в состояние необузданного влечения и тяги к ней. И этот первый поцелуй. И её шёпот, от которого мурашки по телу. Это была первая, ярко вспыхнувшая и быстро погаснувшая любовь.
Мама. Сколько нового я узнал за этот короткий период. Она ничуть не изменилась и в тоже время стала другой. Красивей, потому что поняла это. Привлекательней потому, что захотела этого. Обаятельней потому, что стремилась к этому. Она моя королева и такой останется всегда. К ней хочется прижаться и впитывать этот поток любви и добра, который излучается ею, оставляя тёплый след в моём сердце.
А потом, утром приехал папа и мы отправились домой.
Источник