«Книга должна быть топором для замерзшего моря внутри нас»
Популярный писатель XX века, большая часть его работ было опубликовано посмертно. Его уникальные произведения способны вызывать у читателей сильные тревожные чувства, что является уникальным явлением в мировой литературе.
● Книга должна быть топором для замерзшего моря внутри нас.
● Ч еловек, вынужденный находиться в состоянии мысли, будет несчастен до тех пор, пока он не сможет выйти из него.
● Лестница, которая не изношена под действием шагом, по-моему, является просто чем-то скучным, сделанным из дерева.
● Всегда возникает новое дыханье после приступов тщеславия и самодовольства.
● Верить в прогресс не значит верить в любой прогресс, который был сделан до сих пор.
● Страстной верой во что-то, что все ещё не существует, мы создаем это. Несуществующее — это то, чего мы недостаточно желали.
● Возлагая слишком большую ответственность, или точнее всю ответственность на себя, ты разрушаешь себя.
● Каждая революция улетучивается и оставляет позади только остаток новой бюрократии.
● Тот, кто ищет не находит, но тот, кто не стремится, будет найден.
● Как можно получить удовольствие от мира, если не искать в нем убежища?
● Я не читаю объявлений. Я бы потратил все моё время на вещи, которые нуждаются в этом.
● Если переселение душ существует, то я нахожусь ещё не на самой низшей ступени существования. Моя жизнь есть задержка до рождения.
● В борьбе между Вами и миром поддержите мир.
● Утешительно раздумывать над тем, что диспропорциональность вещей в мире, кажется, является только арифметической.
● Всегда безопасней быть звеном в цепи, чем быть свободным.
● Мой руководящий принцип гласит: «Вина или чувство вины никогда не должны подвергаться сомнению».
● Один из первых знаков начала понимания — это желание умереть.
● Поэты протягивают руки навстречу людям. Но люди видят не дружеские руки, а судорожно сжатые кулаки, нацеленные в глаза и сердце .
● Эстетически наслаждаться бытием можно, только смиренно живя по законам нравственности.
● Между настоящим чувством и его описанием проложена, как доска, предпосылка, лишенная всяких связей.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник
30 сложных вопросов «Что? Где? Когда?», на которые не ответили знатоки
1. Наполеон в первом послании французам по поводу принятия новой Конституции в лозунге «Свобода, равенство и братство» заменил слово «братство» на другое. Какое слово согрело душу миллионам французов?
2. «Цивилизация зародилась, когда человек вместо камня бросил…» Закончите афоризм Зигмунда Фрейда.
3. Один римский оракул всегда давал одинаковый ответ, когда граждане Рима его спрашивали: «Кто выиграет дело, я или мой противник?» Что он отвечал?
4. Советские полярники говорили: от цинги спасает не только витамин С, но и витамин Р («рэ»). Что они так назвали?
5. Что в переводе с коми-зырянского языка означает слово «Ов»?
6. Что на этом автопортрете принадлежит не Сальвадору Дали?
7. Одного американцы раздражали дети, которые веселились на его лужайке. Тогда он сделал хитрый психологический ход, который сначала был затратный. Что мужчина предложил детям?
8. Сначала компания «Рено» упаковывала ветровое стекло в картонные коробки с предупредительной надписью, что внутри стекло. Но грузчики 4% доставок все равно разбивали. Что тогда изменила компания?
9. Все знают, когда нужно собирать камни и когда их разбрасывать. А вот когда нужно их подметать?
10. «Это должно быть топором для замерзшего моря внутри нас». О чем это сказал Франц Кафка?
11. Писатель Гарри Гаррисон предлагает решение одной мировой проблемы – надо лет до 35 увеличить возрастной ценз. Какую проблему он предлагает так решить?
12. Зачем в Африке в кафе для туристов вешают такие пакетики с водой?
13. Гуляя по небольшому городу, Иосиф Бродский придумал такие строчки: «В конце улицы, точно пуговицы у расстегнутой на груди рубашке». О чем написал Бродский?
14. Классик теории рекламы Дэвид Огилви говорил, что тексты, напечатанные светлым шрифтом на темном фоне неудобно читать. Но для одной печатной продукции есть одно исключение. Назовите его.
15. «Она появляется, когда на какое-нибудь определенное действие человек затрачивает наименьшее количество движений». О чем сказал Антон Чехов?
16. Закончите хокку Иссы Кобаяси:
Рассыпать рис во дворе –
17. В 1913 году Ричард Сирс совершил революцию в торговом бизнесе. Он издавал каталоги своих товаров и бесплатно распространял среди жителей сельской местности. Но скоро подобных фирм стало много. На столе каждого сельского жителя образовалась стопка каталогов. Какую идею придумал Сирс?
18. В некоторых американских офисах есть такие часы. Зачем?
19. Владимир Набоков на авторских экземплярах своих произведений обычно рисовал бабочек. Но один раз он сделал исключение. Что Набоков изобразил на авторском экземпляре «Машеньки»?
20. Что писатель Лев Кассиль назвал резиновым источником иллюзий?
21. Колесо, карандаш, свечка и расческа. По какому принципу футурологи объединили эти предметы в одну группу?
22. Когда директора национальной галереи в Лондоне спросили, какая картина занимает первое место по популярности, то он ответил: «Возможно, это картина Поля Делароша «Казнь леди Джейн Грей», судя потому, что около нее ежегодно…» Закончите ответ директора галереи.
23. Что в семидесятых годах XIX века придумал Джейкоб Дэвис, когда американские золотоискатели стали жаловаться, что их карманы все время рвутся?
24. Однажды герцог Людовико Моро сказал Леонардо да Винчи: «Я восхищаюсь красотой твоих апостолов, но где ты находишь таких уродов?» Леонардо сказал, что у него есть секрет. Какой?
25. «Я не согласен с разделением людей на простых смертных и знаменитостей. Я по-прежнему простой смертный. До меня 11 174 человека совершили что-то достойное». Кого имел в виду Юрий Гагарин?
26. В эстонском городе рядом расположены улицы: Бобовая, Ягодная, Гороховая, Картофельная, Тыквенная и Сельдерейная. Как называется этот район города?
27. «Он для меня не очень важен. Это просто веревка, на которой развешивается белье». Что английская писательница Айви Комптон-Бернет сравнила с бельевой веревкой?
28. Китайские медики считают, что есть семь вредных для здоровья человека эмоций: тревога, боязнь, злость, печаль, скука и удивление. Назовите седьмую эмоцию.
29. В середине XIX века лондонские газеты писали, что их город поразила кожная болезнь. А как мы называем то, чему журналисты дали такое название?
30. Евангелие от Иоанна: «Перед тайной вечерей Иисус взял воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать их полотенцем, которым был подпоясан». Почему перед тайной вечерей нужно было умывать ноги?
Источник
Франц Кафка. Цитаты
Женщины — это капканы которые повсюду дожидаются мужчин с тем, чтобы затащить их обратно, в Конечное
Есть решения, которые отрезают путь назад. Их непременно надо принимать.
Молодость счастлива, потому что обладает способностью видеть прекрасное. Когда эта способность утрачивается, начинается безнадёжная старость, увядание, несчастье
Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, — бегство от мысли, что рано или поздно придется умереть. Болезнь всегда одновременно и напоминание, и проба сил. Поэтому болезнь, боль, страдание — важнейший источник религиозности
Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей.
Родители, ожидающие от своих детей благодарности, подобны ростовщикам: они охотно рискуют капиталом, лишь бы получить проценты.
Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему
У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу
Теоретически существует полнейшая возможность счастья: верить в нечто нерушимое в себе и не стремиться к нему
Первый признак начала познания — желание умереть.
Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка
Всё, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнца.
Оковы измученного человечества сделаны из канцелярской бумаги.
Случайность существует лишь в нашей голове, в нашем ограниченном восприятии. Она — отражение границ нашего познания. Борьба против случайности — всегда борьба против нас самих, борьба, в которой мы никогда не можем стать победителями
Бесконечное, глубокое, теплое, спасительное счастье — сидеть возле колыбели своего ребенка, напротив матери.
Иногда я удивляюсь тому, как люди сумели изобрести понятие «веселье»; вполне возможно, что они его вычислили лишь теоретически — в противовес печали.
При ближайшем рассмотрении мне вообще становится ясно, что те перемены, которые как будто наступают с ходом времени, по сути никакие не перемены: меняется только мой взгляд на вещи.
Жизнь всё время отвлекает наше внимание: и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.
Пока ты не перестанешь подниматься, ступеньки не прекратятся, они будут расти ввысь под твоими поднимающимися ногами.
Только люди, пораженные одинаковым недугом, понимают друг друга.
Путь от головы к перу намного длиннее и труднее, нежели путь от головы к языку.
Если не удается сойтись поближе, люди расходятся подальше.
Счастье исключает старость. Кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот не стареет.
Презрение полиции куда лучше ее внимательности.
Страстно веря в то, чего еще нет, мы создаем это. Только то не воплотилось, чего мы еще не захотели достаточно сильно.
Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей, и ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой. Так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и так, видно, будет всегда.
Людей надо принимать такими, как есть, или оставлять в покое.
Книга должна быть ледорубом для замёрзшего моря внутри нас.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник
«Книга должна быть топором для замерзшего моря внутри нас»
Франц Кафка — один из самых загадочных и тревожных писателей XX века. Его произведения полны ужасающего абсурда и страхов, во многом отвечающих внутренним переживаниям автора.
«Книга должна быть топором для замерзшего моря внутри нас».
«Ч еловек, вынужденный находиться в состоянии мысли, будет несчастен до тех пор, пока он не сможет выйти из него ».
«Лестница, которая не изношена под действием шагом, по-моему, является просто чем-то скучным, сделанным из дерева».
«Всегда возникает новое дыхание после приступов тщеславия и самодовольства».
«Верить в прогресс не значит верить в любой прогресс, который был сделан до сих пор».
«Страстной верой во что-то, что все ещё не существует, мы создаем это. Несуществующее — это то, чего мы недостаточно желали».
«Возлагая слишком большую ответственность, или точнее всю ответственность на себя, ты разрушаешь себя».
«Каждая революция улетучивается и оставляет позади только остаток новой бюрократии».
«Тот, кто ищет, не находит, но тот, кто не стремится, будет найден».
«Как можно получить удовольствие от мира, если не искать в нем убежища?».
«Я не читаю объявлений. Я бы потратил все моё время на вещи, которые нуждаются в этом».
«Если переселение душ существует, то я нахожусь ещё не на самой низшей ступени существования. Моя жизнь есть задержка до рождения».
«В борьбе между Вами и миром поддержите мир».
«Утешительно раздумывать над тем, что диспропорциональность вещей в мире, кажется, является только арифметической».
«Всегда безопасней быть звеном в цепи, чем быть свободным».
«Мой руководящий принцип гласит: «Вина или чувство вины никогда не должны подвергаться сомнению».
«Один из первых знаков начала понимания — это желание умереть».
«Поэты протягивают руки навстречу людям. Но люди видят не дружеские руки, а судорожно сжатые кулаки, нацеленные в глаза и сердце ».
«Эстетически наслаждаться бытием можно, только смиренно живя по законам нравственности».
«Между настоящим чувством и его описанием проложена, как доска, предпосылка, лишенная всяких связей».
Источник
Это должно быть топором для замерзшего моря внутри нас
Обратная сторона смерти
© Леонтьев А., 2013
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Книга – это топор, способный разрубить замерзшее море внутри нас.
С самого начала Татьяна не могла отделаться от мысли, что за ней следят.
Нет, она не видела подозрительного человека, который бы постоянно следовал за ней. Однако на душе было беспокойно, словно… Словно таинственная московская история получила продолжение. И тот, кто преследовал ее в России, добрался и до Австрии.
Почти месяц она провела на дивном альпийском курорте. У подножия гор, на очаровательном лугу, который плавно переходил в ущелье, где шумел водопад, располагался небольшой и ужасно дорогой отель. Точнее, частная клиника.
Недалеко отсюда – в отеле, а не в клинике – она уже была несколько лет назад. Тогда еще вместе с Игорем.
Игорь… Ее муж… Человек, которого она любила больше всего… И который тоже любил ее – во всяком случае, до недавнего времени… А потом что-то разладилось. Быть может, виновата в том она. Вернее, тот факт, что Татьяна – одна из самых высокооплачиваемых российских популярных писательниц, автор детективов, в итоге привел к краху их отношения: мужчина не смог вынести, что супруга не только зарабатывает гораздо больше его, но и постоянно появляется на экране телевизора, на обложках журналов.
Однако разве это давало Игорю право завести роман на стороне? Нет, конечно же, не давало! Татьяна помнила, какой шок случился у нее, когда ей стало известно то, о чем все остальные, наверное, знали уже давным-давно, – что муж ей неверен.
Тогда, в сентябре, она как раз заканчивала новую книгу – роман, в который вложила столько сил и энергии, роман, который стоил ей стольких страданий, роман, который она по праву считала наиболее удачным. Финал был уже обозрим – необычный, шокирующий, все затмевающий финал. Татьяна придерживалась мнения, что главным в литературном произведении является именно развязка, что оригинальная концовка может спасти даже провальный опус.
Эта книга обещала стать ее лучшей – в этом она не сомневалась. Когда-то, на заре своей карьеры, Татьяна писала по два, иногда по три романа в год. Сейчас же, находясь на олимпе российской детективной прозы, могла себе позволить выпускать по одному в год. Или даже в два. Дело было теперь не в деньгах, не в славе – и того, и другого у нее, писательницы Татьяны Журавской, было предостаточно.
Она заключила с собой своего рода пакт: к концу года, в ноябре или декабре, сдавала в издательство свой очередной шедевр. Создавала его Татьяна неторопливо и обстоятельно, тщательно обдумывая сюжет и зачастую прерывая работу на несколько дней, а то и недель – все же у нее имелись и иные, кроме писательских, обязанности.
Но с этим романом все было иначе.
Нет, дело даже не в том, что на нее внезапно снизошло вдохновение. Татьяна, занимавшаяся написанием детективов около двух десятков лет, с большой осторожностью относилась к этому самому вдохновению. Оно важно на самом начальном этапе – при разработке сюжета. А пожалуй, еще при создании основной канвы повествования. Хотя нет – тогда, когда ее озаряла сцена или идея, которая должна стать стержнем всего произведения. Впрочем, зачастую сцена потом оказывалась второстепенной, но, развивая ее, тем не менее можно было выйти на проторенную тропинку, что вела к сердцевине романа.
А в редких случаях это была и не сцена, и не идея, а чувство, зарождавшееся где-то в недрах ее подсознания. Вернее, даже не чувство, а аура. Вот именно, аура романа. Его душа.
Эта аура возникала словно ниоткуда, и Татьяна вдруг понимала, какое чувство будет превалирующим в ее новом произведении. И как свести воедино все те разрозненные моменты и задумки, которые к тому времени были занесены в ее записную книжку.
Аура была подобна физической величине, некой таинственной черной энергии, той, которая якобы удерживает Вселенную в равновесии, являясь ее незримым и пока что недоступным ученым каркасом всего сущего. Так и внезапно хлынувшее ей в душу чувство пронзало ее существо, а затем пропитывало сюжет всего романа. И было ключевым для развязки, на которой зиждилось все произведение…
Отыскать, вырвать из действительности или из фантазии это самое чувство, которое плавно перетекало в определенную сцену, ложившуюся в основу книги, было наиболее сложным. За подобный молниеносный проблеск вдохновения, позволяющий на секунду увидеть еще не написанный роман в готовом виде, со всеми извилинами сюжета, с тайными ходами интриг и проспектами основных линий, как, наверное, архитектор план будущего города, Татьяна была готова отдать все что угодно.
Но в последние годы вдохновение посещало ее все реже и реже, поэтому приходилось мучительно долго, до головной боли, в течение многих недель, а то и месяцев заниматься пустой компоновкой деталей сюжета в надежде, что вдруг раздастся щелчок, последняя деталь пазла встанет на свое место, и станет вдруг ясно, какой роман ей предстоит написать.
В погоне за вдохновением, которое помогло бы ей увидеть ауру романа, Татьяна начала прибегать к вспомогательным средствам. То, что, возможно, она потребляла алкоголя больше, чем следовало, было известно только ей самой. И Игорю. А вот о том, что около полугода назад попробовала маленькие розовые таблетки, которые сулили небывалый взлет творческой мысли, муж не знал: таблетки она купила во время их последнего совместного отпуска, проведенного в Юго-Восточной Азии. Таблетки были исключительно на травяной основе, совершенно безвредные – но крайне эффективные.
То ли дело было во вдохновении, реальном или подстегнутом гомеопатическими средствами, то ли в желании Татьяны заглушить голоса критиков, утверждавших, что ее последние произведения, издававшиеся, как и все прежние книги, немыслимыми тиражами и практически сразу же экранизировавшиеся, значительно слабее ее первых литературных творений.
А тут еще поползли робкие, глухие слухи, будто Журавская прибегает к услугам «литературных негров»! Ничего более смехотворного и оскорбительного Татьяна и представить себе не могла. По совету Игоря писательница не обращала внимания на подобные сплетни и никогда их не комментировала. Как не комментировала и качество своих произведений. Ведь она была – Татьяна Журавская!
Однако иногда ей в голову закрадывалась мысль, что критики все же правы. Нет, не по поводу «литературных негров».
А в отношении силы ее книг.
С точки зрения техники и композиции Татьяне не было равных. Роман для нее – своего рода шахматная партия, где каждый ход просчитан, каждая сцена имеет особое значение, каждый диалог не случаен.
Дело в… Да, в чем же все-таки дело? Вероятно, в пресловутой ауре романа. В его душе.
В наличии у литературного произведения собственной души Татьяна не сомневалась. Как и в том, что у каждого романа свои законы и своя вселенная. Та самая, сдерживаемая неведомой черной энергией ее фантазии.
И она знала, что аура ее последних романов была… не такая, как у первых. Что сочинительство, прежде доставлявшее ей удовольствие, превратилось в рутинное занятие. Что собственная передача на телевидении и на радио отнимает у нее слишком много сил. Как, впрочем, и постоянные выступления в разного рода ток-шоу, участие в выставках, вернисажах, приемах.
Ей было известно, что у нее имидж холодной и отстраненной особы, и писательница Журавская тщательно его пестовала. Однако в то же время понимала, что читатель жаждет общения с любимым автором, пусть даже тема будет не литературная, а кулинарная или юридическая. Благо по образованию Татьяна являлась юристом и когда-то работала в милиции, а ее хобби было приготовление разнообразных кулинарных изысков.
Источник