Иван Бунин
««Надежда»»
««Надежда»»
Есть несравненная прелесть в этих осенних днях, серых и прохладных, когда, возвращаясь из города на дачу, встречаешь только одних ломовых, нагруженных мебелью прочих запоздавших дачников. Уже прошли сентябрьские ливни, переулки между садами стали грязны, сады желтеют и редеют, до весны остаются наедине с морем. Вдоль дороги, среди садовых оград и решеток, только и видишь теперь, что закрытые фруктовые лавки, будки, где продавали летом воды. По всему пути, от дорогих вилл и до выбеленных известкой домишек на отдаленном каменистом побережье, видишь раскрытые балконы, увитые длинными сухими ветвями дикого винограда, закрытые ставни, наглухо забитые двери, завернутые в рогожу нежные южные растения. И чем дальше от города, тем все тише, безлюдней. Паровик ходит уже редко, и требовательные свистки его па остановках далеко отдаются в чистый воздух. Шагаешь вдоль пути между садами и слушаешь. Вот паровик где-то остановился и два раза жалобно и гулко крикнул, но где, близко или далеко, не скажешь. Свисток похож на эхо, эхо на свисток, а замерло то и другое, растаял удаляющийся шум за садами — и опять ничем не нарушаемая тишина. Не спеша шагаешь по шпалам, сердце бьется ровно, идти и дышать осенней прохладой легко и сладко. Остаться бы тут до весны, слушать по ночам шум бушующего в темноте моря, бродить по целым дням на обрывах! Образ одинокой женщины на террасе зимней виллы рисуется воображению, каждая аллея тополей, с синевой моря в пролете, зовет в свои ворота.
Мы шли и заглядывали в такие аллеи, любуясь старыми мраморными статуями среди цветников и деревьев, желтыми листьями, которые покрывали садовые дорожки и ступени балконов. День был серый и спокойный, прохладный, в свежем воздухе сыро и крепко пахло морем. Море выглядывало то там, то здесь из-за кустов и деревьев, оно наполняло своим присутствием всю окрестность, его свобода и дыхание чувствовались все время и всюду. Помнишь мраморную нимфу в чьем-то большом запущенном парке, что так задумчиво сидела на глыбе камня среди фонтана? Летом, когда парк был тенист и зноен, когда солнечные пятна осыпали нимфу, из камня со всех сторон бежало множество холодных и чистых ключей, и, склонив голову, нимфа слушала их непрестанное журчанье. Теперь оно смолкло, в садах было свежо, тихо, и сквозь низкорослые акации, сквозь ветви обнаженных тополей и кустарники цвета земли свободно чувствовался пустынный простор морского побережья.
Мы шли, а воздушно-голубое море все шире открывалось то там, то здесь за деревьями и красными черепичными крышами дач на обрывах. И как раз в то время, когда мы дошли до того места, где сады вдруг расступаются, где всегда внезапно останавливаешься, пораженный простором далей, почти на черте горизонта увидали мы паруса «Надежды».
Уже вечерело, и среди спокойных серых облаков, длинными грядами закрывавших небо, появились оранжевые оттенки, — признак того, что холодеет. К горизонту было светлее, а прохлада после дождей и без того очистила воздух и необыкновенно расширила дали. В море был штиль, и оно развертывалось безграничной равниной нежно-зеленой, отчасти сиреневой стали, которая смелым и вольным полукругом касалась вдали неба. Внизу, по извилистой линии заливов, зеленая вода была так прозрачна, что даже с обрыва видны были темно-лиловые спины камней под нею; дальше ее поверхность кое-где морщилась, как поверхность шелковой ткани, под набегавшим легким ветром, доносившим до нас свежий морской запах, а еще дальше спокойный простор моря убегал к горизонту длинными и тонко начертанными полосами течений и оттенков, У горизонта они терялись, — казалось, что за горизонтом снова начинаются спокойные водные поля; но, должно быть, там, где была «Надежда», был ровный попутный бриз. И, ярусами подняв свои паруса, сузившись в отдалении, «Надежда», как сказочная плавучая колокольня, четко серела на той зыбкой грани, где море касалось неба. Она была одна и необыкновенно подчеркивала эту ровную ширь, во всей полноте воскресшая своими парусами поэзию старого моря. И даже с прибрежья, несмотря па огромное для глада расстояние, видно было, какое это славное, сильное судно, изящное и гордое, точно королевский бриг. Летом оно вернулось из Австралии, и мы встретили его, как друга, смотрели на него, как на живое. Сколько стран и морей видело оно, сколько океанских волн омывало его острую, высокую грудь! Гавань была переполнена судами, но все это были тяжелые и неуклюжие пароходы, дымившие черными приземистыми трубами, нагруженные черепицей, железом, хлебом, бочками, по целым дням грохотавшие лебедками. Они знали только свои грузы, а на «Надежде» странствовали, учились молодые моряки, и как выделялась в этом плавучем городе судов легкая и вольная «Надежда», входившая в гавань под шестью рядами своих парусов! Теперь она снова покидала нас. И все, о чем мы так юношески мечтали, в те дни, глядя в море, вечно что-то обещающее за своими зыбкими горизонтами, все, чем оно волновало нас и в этот осенний день в тишине опустевших дачных садов, — все с необыкновенной силой охватило нас при виде далекой «Надежды».
Коснувшись горизонта, она вырезалась и как бы застыла на нем. Куда она держала путь? К югу, к Босфору, Средиземному морю. Завтра перед ней откроются более нежные дали, тонко засияют новые берега. Стройная, одинокая на последней грани моря, она удалялась незаметно, но неуклонно. И уже новые горизонты развертывались перед теми, которые были на ней.
Ночью, когда набегающий ветер беспокойно и осторожно, точно ища чего-то, шелестел сухими ветвями дикого винограда на нашем балконе и доносил полусонный шум волн, я все еще провожал «Надежду» на ее пути в темном море.
Иван Бунин — «Надежда», читать текст
См. также Бунин Иван — Проза (рассказы, поэмы, романы . ) :
«Остров Сирен»
На Капри есть «Лазурный грот», на Капри в древности жил Тиверий, а в п.
Oттo Штейн
I Была осень. Шли дожди, улицы Берлина были полны раскрытыми зонтиками.
Источник
«Надежда»
Есть несравненная прелесть в этих осенних днях, серых и прохладных, когда, возвращаясь из города на дачу, встречаешь только одних ломовых, нагруженных мебелью прочих запоздавших дачников. Уже прошли сентябрьские ливни, переулки между садами стали грязны, сады желтеют и редеют, до весны остаются наедине с морем. Вдоль дороги, среди садовых оград и решеток, только и видишь теперь, что закрытые фруктовые лавки, будки, где продавали летом воды. По всему пути, от дорогих вилл и до выбеленных известкой домишек на отдаленном каменистом побережье, видишь раскрытые балконы, увитые длинными сухими ветвями дикого винограда, закрытые ставни, наглухо забитые двери, завернутые в рогожу нежные южные растения. И чем дальше от города, тем все тише, безлюдней. Паровик ходит уже редко, и требовательные свистки его па остановках далеко отдаются в чистый воздух. Шагаешь вдоль пути между садами и слушаешь. Вот паровик где-то остановился и два раза жалобно и гулко крикнул, но где, близко или далеко, не скажешь. Свисток похож на эхо, эхо на свисток, а замерло то и другое, растаял удаляющийся шум за садами — и опять ничем не нарушаемая тишина. Не спеша шагаешь по шпалам, сердце бьется ровно, идти и дышать осенней прохладой легко и сладко. Остаться бы тут до весны, слушать по ночам шум бушующего в темноте моря, бродить по целым дням на обрывах! Образ одинокой женщины на террасе зимней виллы рисуется воображению, каждая аллея тополей, с синевой моря в пролете, зовет в свои ворота.
Мы шли и заглядывали в такие аллеи, любуясь старыми мраморными статуями среди цветников и деревьев, желтыми листьями, которые покрывали садовые дорожки и ступени балконов. День был серый и спокойный, прохладный, в свежем воздухе сыро и крепко пахло морем. Море выглядывало то там, то здесь из-за кустов и деревьев, оно наполняло своим присутствием всю окрестность, его свобода и дыхание чувствовались все время и всюду. Помнишь мраморную нимфу в чьем-то большом запущенном парке, что так задумчиво сидела на глыбе камня среди фонтана? Летом, когда парк был тенист и зноен, когда солнечные пятна осыпали нимфу, из камня со всех сторон бежало множество холодных и чистых ключей, и, склонив голову, нимфа слушала их непрестанное журчанье. Теперь оно смолкло, в садах было свежо, тихо, и сквозь низкорослые акации, сквозь ветви обнаженных тополей и кустарники цвета земли свободно чувствовался пустынный простор морского побережья.
Мы шли, а воздушно-голубое море все шире открывалось то там, то здесь за деревьями и красными черепичными крышами дач на обрывах. И как раз в то время, когда мы дошли до того места, где сады вдруг расступаются, где всегда внезапно останавливаешься, пораженный простором далей, почти на черте горизонта увидали мы паруса «Надежды».
Уже вечерело, и среди спокойных серых облаков, длинными грядами закрывавших небо, появились оранжевые оттенки, — признак того, что холодеет. К горизонту было светлее, а прохлада после дождей и без того очистила воздух и необыкновенно расширила дали. В море был штиль, и оно развертывалось безграничной равниной нежно-зеленой, отчасти сиреневой стали, которая смелым и вольным полукругом касалась вдали неба. Внизу, по извилистой линии заливов, зеленая вода была так прозрачна, что даже с обрыва видны были темно-лиловые спины камней под нею; дальше ее поверхность кое-где морщилась, как поверхность шелковой ткани, под набегавшим легким ветром, доносившим до нас свежий морской запах, а еще дальше спокойный простор моря убегал к горизонту длинными и тонко начертанными полосами течений и оттенков, У горизонта они терялись, — казалось, что за горизонтом снова начинаются спокойные водные поля; но, должно быть, там, где была «Надежда», был ровный попутный бриз. И, ярусами подняв свои паруса, сузившись в отдалении, «Надежда», как сказочная плавучая колокольня, четко серела на той зыбкой грани, где море касалось неба. Она была одна и необыкновенно подчеркивала эту ровную ширь, во всей полноте воскресшая своими парусами поэзию старого моря. И даже с прибрежья, несмотря па огромное для глада расстояние, видно было, какое это славное, сильное судно, изящное и гордое, точно королевский бриг. Летом оно вернулось из Австралии, и мы встретили его, как друга, смотрели на него, как на живое. Сколько стран и морей видело оно, сколько океанских волн омывало его острую, высокую грудь! Гавань была переполнена судами, но все это были тяжелые и неуклюжие пароходы, дымившие черными приземистыми трубами, нагруженные черепицей, железом, хлебом, бочками, по целым дням грохотавшие лебедками. Они знали только свои грузы, а на «Надежде» странствовали, учились молодые моряки, и как выделялась в этом плавучем городе судов легкая и вольная «Надежда», входившая в гавань под шестью рядами своих парусов! Теперь она снова покидала нас. И все, о чем мы так юношески мечтали, в те дни, глядя в море, вечно что-то обещающее за своими зыбкими горизонтами, все, чем оно волновало нас и в этот осенний день в тишине опустевших дачных садов, — все с необыкновенной силой охватило нас при виде далекой «Надежды».
Коснувшись горизонта, она вырезалась и как бы застыла на нем. Куда она держала путь? К югу, к Босфору, Средиземному морю. Завтра перед ней откроются более нежные дали, тонко засияют новые берега. Стройная, одинокая на последней грани моря, она удалялась незаметно, но неуклонно. И уже новые горизонты развертывались перед теми, которые были на ней.
Ночью, когда набегающий ветер беспокойно и осторожно, точно ища чего-то, шелестел сухими ветвями дикого винограда на нашем балконе и доносил полусонный шум волн, я все еще провожал «Надежду» на ее пути в темном море.
Источник
Море пахнет свежим воздухом
Запах моря — специфический, уникальный, он не имеет «земных» аналогов . Так не пахнут ни цветы, ни травы, ни хвоя, ни какие-либо другие растения или вещества. Носителями запаха моря, как полагают ученые, являются многочисленные органические и неорганические вещества, находящиеся в морской воде, и прежде всего растительные микроорганизмы . Именно из них в отделе физиологии водорослей Института гидробиологии АН УССР недавно были выделены ароматические соединения с удивительно приятными запахами — нежными и тонкими, напоминающими запах моря. Извлечены они из морских микроскопических водорослей ( фитопланктона) , не требуют специальных фиксаторов, как амбра и другие закрепляющие вещества, так как имеют достаточно стойкий запах. На их основе разрабатываются новые духи.
Почему на морской поверхности образуется пена?
В морской воде, особенно в прибрежной части, много взвешенных частиц различного происхождения, в том числе отмерших органических веществ, которые образуют поверхностную
пленку. При сильном ветровом волнении пленка вспенивается и появляются белые хлопья. Когда волнение утихает, они снова растекаются по поверхности воды в виде пленки. Но, если в оболочках пузырьков газа достаточно много отмерших органических веществ, то она может продолжительное время оставаться на поверхности спокойного моря.
Хлопья пены на спокойном море и на пляже — признак наличия в воде большого количества различных органических соединений, микроэлементов, часть из которых обладает биологически активными свойствами. Установлено, например, что морская пена способствует ускорению роста и развитию не только водорослей и морских животных, но и наземных растений, в том числе сельскохозяйственных культур. Многое при этом зависит от ее концентрации: трехпроцентный раствор тормозит рост, а более жидкий — стимулирует.
Пшеница, ячмень и кукуруза, обработанные таким раствором, быстрее созревают, улучшается качество зерна. Любопытны результаты практического применения морской пены, полученныеэстонскими земледельцами:наполяхвозле Финского залива вдвое повысился урожай ранней капусты, полновеснее и лучшего качества стало зерно ячменя.
Некоторые ученые считают поверхностный слой морских вод питомником жизни . Недаром в греческой мифологии существует легенда, что А фродита, олицетворяющая богиню любви, красоты и плодородия, родилась из морской пены.
В настоящее время ученые-биологи занимаются расшифровкой сложного химического состава морской пены и изучают возможности использования полезных ее свойств в медицине и сельском хозяйстве.
Чем хороши ночные купания?
В июле и августе вода по вечерам обычно теплее воздуха, и выходить из нее не хочется. Особенно приятно упаться в темноте без купальных костюмов — это создает необыкновенную легкость, чувство слияния с гигантским, спокойным морем. Нырнув, не видишь ни дна, ни поверхности, чувствуешь себя маленькой песчинкой погруженной в бездну, как-будто улетающий во Вселенную. Море светится миллонами бликов и лунная дорожка освещает тебе путь к берегу.
Почему купаться в море полезнее , чем в реке или озере?
Согласно материалистической теории, жизнь зародилась в океане и невозможна без воды. В одном литре черноморской воды растворено 17-18 г солей ; есть в этой воде микроэлементы, биостимуляторы, витамины, гормоны. Выйдя на сушу, все живые организмы сохранили в своем теле кровь — жидкость, которая переносит питательные вещества, кислород, углекислый газ — то есть, кровь выполняет ту же функцию, что и океанская вода , в которой когда-то жили первые на планете живые существа.
Вода морей и океанов содержит соли, необходимые человеку. Проникая через кожу, соли оказывают целебное воздействие на весь организм . Например, ионы йода важны для излечения от атеросклероза, бронхита, бронхиальной астмы, пневмонии и обмена веществ и . Ионы брома, содержащиеся в морской воде, очень полезны для лечения неврозов, гипертонической болезни. бессоницы. Благодаря вечерним и ночным купаниям в море, нервная система человека успокаевается и он хорошо засыпает и крепко спит ночью.
Химический состав морской воды схож с человеческой кровью. В морской воде растворены ионы Na, Ca, Mg, К, Вr, I , которые остаются на коже после купания в море, это своеобразная внутри-кожная «инъекция» солей, повышающая эластичность кожи, уменьшающая дряблость кожи и её отечность. Каждое купание можно назвать питательной маской для всего тела.
В воде Чёрного моря есть чуть ли не все элементы таблицы Менделеева, но больше всего в нашем море поваренной соли ( хлорида натрия) и горькой соли (сульфата магния ). Они-то и определяют вкус морской воды. Чёрное море относится к морям средней солености, его минерализация 17,6 г/л . Благодаря большому содержанию солей в море, плавать в солёной морской воде легче, чем в пресной речной воде. Обязательно ли после купания в море обмываться под душем? Оставаясь на коже после купания, Ионы морских солей продолжают благотворно действовать на организм человека. Если вы не будете после купания в море обливаться пресной водой, то вы удлинните время целебного воздействия морской воды на ваш организм. После купания в море, лучше все-таки сразу не смывать морскую соль, а мыться с мылом раз в 2-3 дня.
Источник