Максим Горький. Песня о Соколе
Максим Горький. Песня о Соколе.
I
«Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море. Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились волны внизу о камень. А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился навстречу морю, гремя камнями. Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору и падал в море, сердито воя. Вдруг в то ущелье, где Уж свернулся, пал с неба Сокол с разбитой грудью, в крови на перьях. С коротким криком он пал на землю и бился грудью в бессильном гневе о твердый камень. Уж испугался, отполз проворно, но скоро понял, что жизни птицы две-три минуты. Подполз он ближе к разбитой птице, и прошипел он ей прямо в очи: — Что, умираешь? — Да, умираю! — ответил Сокол, вздохнув глубоко. — Я славно пожил. Я знаю счастье. Я храбро бился. Я видел небо. Ты не увидишь его так близко. Эх ты, бедняга! — Ну что же — небо? — пустое место. Как мне там ползать? Мне здесь прекрасно. тепло и сыро! Так Уж ответил свободной птице и усмехнулся в душе над нею за эти бредни. И так подумал: «Летай иль ползай, конец известен: все в землю лягут, все прахом будет. » Но Сокол смелый вдруг встрепенулся, привстал немного и по ущелью повел очами. Сквозь серый камень вода сочилась, и было душно в ущелье темном и пахло гнилью. И крикнул Сокол с тоской и болью, собрав все силы: — О, если б в небо хоть раз подняться. Врага прижал бы я. к ранам груди и. захлебнулся б моей он кровью. О, счастье битвы. А Уж подумал: «Должно быть, в небе и в самом деле пожить приятно, коль он так стонет. » И предожил он свободной птице: «А ты подвинься на край ущелья и вниз бросайся. Быть может, крылья тебя поднимут и поживешь ты еще немного в твоей стихии». И дрогнул Сокол и, гордо крикнув, пошел к обрыву, скользя когтями по слизи камня. И подошел он, расправил крылья, вздохнул всей грудью, сверкнул очами и — вниз скатился. И сам, как камень, скользя по скалам, он быстро падал, ломая крылья, теряя перья. Волна потока его схватила и, кровь омывши, одела в пену, умчала в море. А волны моря с печальным ревом о камень бились. И трупа птицы не видно было в морском пространстве.
II
В ущелье лежа, Уж долго думал о смерти птицы, о страсти к небу. И вот взглянул он в ту даль, что вечно ласкает очи мечтой о счастье. — А что он видел, умерший Сокол, в пустыне этой без дна и края? Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно? А я ведь мог бы узнать все это, взлетевши в небо хоть ненадолго. Сказал и — сделал. В кольцо свернувшись, он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце. Рожденный ползать — летать не может. Забыв об этом, он пал на камни, но не убился, а рассмеялся. — Так вот в чем прелесть полетов в небо! Она — в паденье. Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя, они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной. Там только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний и скрыть за ними свою негодность для дела жизни? Смешные птицы. Но не обманут теперь уж больше меня их речи! Я сам все знаю! Я — видел небо. Взлетал в него я, его измерил, познал паденье, но не разбился, а только крепче в себя я верю. Пусть те, что землю любить не могут, живут обманом. Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье — землей живу я. И он свернулся в клубок на камне, гордясь собою. Блестело море, все в ярком свете, и грозно волны о берег бились. В их львином реве гремела песня о гордой птице, дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной песни: «Безумству храбрых поем мы славу! Безумство храбрых — вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью. Но будет время — и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света! Пускай ты умер. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету! Безумству храбрых поем мы песню. «
PS. Слава героям армии Новороссии! А рождённый ползать летать не может — даже если он не просто буржуин, а стал миллиардером.
Источник
Н3-3 Варяг
Сборник «Незабываемое» посвящён русской и советской песне, а потому
и поэзии. Дополнительные материалы представляют собой информацию
об историческом событии, которое отражено в песне.
Под стихами указаны: поэт, композитор, исполнители.
Плещут холодные волны,
бьются о берег морской.
Носятся чайки над морем,
крики их полны тоской.
Там, среди шумного моря,
вьётся Андреевский стяг.
Бьётся с неравною силой
гордый красавец «Варяг».
Сбита высокая мачта,
броня пробита на нём,
борется стойко команда
с морем, с врагом и с огнём.
Пенится Жёлтое море,
волны сердито шумят;
с вражьих морских великанов
выстрелы чаще гремят.
Реже с «Варяга» несётся
ворогу грозный ответ .
«Чайки, снесите отчизне
русских героев привет.
Миру всему передайте,
чайки, печальную весть:
в битве врагу не сдалися,
пали за русскую честь!
Мы пред врагом не спустили
славный Андреевский флаг.
Нет! Мы взорвали «Корейца»,
нами потоплен «Варяг!»
Видели белые чайки:
скрылся в волнах богатырь,
смолкли раскаты орудий,
стихла далёкая ширь .
Плещут холодные волны,
бьются о берег морской.
Чайки несутся в Россию,
крики их полны тоской .
Я.Репнинский
В.Д.Беневский и Ф.Н.Богородицкий
Краснознамённый ансамбль песни и пляски Советской Армии им. А.В.Александрова
(КАППСА, сейчас — КАППРА), Государственный Русский академический хор (в обра-
ботке А.В.Свешникова).
АНДРЕЕВСКИЙ ФЛАГ — кормовой флаг кораблей русского ВМФ, белый (с 1865 года)
с диагональным голубым крестом (т.н. Крест Андрея Первозванного), учреждён
в 1699 году Петром I.
ПАМЯТИ «ВАРЯГА» (ГИБЕЛЬ «ВАРЯГА»)
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
пощады никто не желает.
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
наверх якоря поднимая.
Готовятся к бою орудия в ряд,
на солнце зловеще сверкая.
Свистит и гремит, и грохочет кругом
гром пушек, шипенье снарядов,
и стал наш бесстрашный и гордый «Варяг»
подобен кромешному аду!
В предсмертных мученьях трепещут тела,
гром пушек, и шум, и стенанья,
и судно охвачено морем огня —
настали минуты прощанья.
Прощайте, товарищи! С богом, ура!
Кипящее море под нами!
Не думали, братцы, мы с вами вчера,
что нынче умрём под волнами!
Не скажет ни камень, ни крест, где легли
во славу мы русского флага,
лишь волны морские прославят вдали
геройскую гибель «Варяга»!
Е.М.Студенская, 1904 (пер. стихотворения австрийского поэта Рудольфа Грейнца);
А.С.Турищев (первое исполнение), в настоящее время мотив — версия из мелодий
четырёх композиторов: А.С.Турищев, А.Б.Виленский, И.Н.Яковлев, И.М.Корносевич;
Ансамбль песни и пляски ВМФ, Ренат Ибрагимов и капелла мальчиков.
Слова этой известной песни посвящены самому знаменитому событию русско-японской
войны 1904-1905 гг. — подвигу крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец»,
вступивших в неравный бой с превосходящими силами японской эскадры в корейской
бухте Чемульпо (ныне Инчхон). Стихотворение австрийского поэта Рудольфа Грейнца
было переведено на русский язык. Наиболее удачным стал перевод Е.М.Студенской.
Музыкант 12-го гренадерского Астраханского полка А.С.Турищев положил эти стихи
на музыку. Впервые песня была исполнена на торжественном приёме, устоенном им-
ператором Николаем II в честь офицеров и матросов «Варяга» и «Корейца».
Николай II — героям Чемульпо:
— . ВЫ ПРИБАВИЛИ СВОИМ ПОДВИГОМ НОВУЮ СТРАНИЦУ В ИСТОРИЮ
НАШЕГО ФЛОТА, присоединили к ним «Варяга» и «Корейца» .
От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство
великой святой Руси .
Я корабль боевой — русский крейсер «Варяг»,
истекло моё мирное время.
Выхожу на прорыв, жаждой боя горя,
из безвыходного положенья.
Мне борта обжигает чужая вода,
брошен в прошлое пенный кильватер,
впереди — только бой. Без него — никуда.
Прямо в бой устремлён мой фарватер!
Я иду в скоростях, поднимая пары,
двадцать тыщ «лошадей» в моём чреве.
Комендоры молчат, затаясь до поры.
Гордый вымпел на гафеле реет!
В предкушеньи удачи злорадствует враг,
бьют орудия всех его башен.
Непреклонен мой дух. Моё имя — «Варяг»,
и тройной перевес мне не страшен!
Раздирают снаряды меня на куски,
я изранен, я весь искалечен,
но геройски дерутся мои моряки,
и бессмертный их подвиг всевечен!
Обезумев от боли, над морем кричат
опалённые пламенем чайки,
только мёртвые грозно-упрямо молчат.
Эй, братки, кто живой? Отвечайте!
Я уверен в живых, я уверен в себе.
Я за честь и присягу спокоен.
Я спешу в лобовую навстречу судьбе-
флота русского праведный воин!
Раскаляясь в огне, задыхаясь в дыму,
не считая потерь и пробоин,
рваной пастью бортов я хлебаю волеу
на закате жестокого боя.
Мне осталось одно: завалиться на дно.
Выше, флаг мой андреевский, взвейся!
С нами Бог и Россия, и мы заодно
с нашим взорванным верным «Корейцем».
Не забудьте же, братцы, что жизнь положил
за Россию отчаянный крейсер,
он до смертного часа лишь ей дорожил,
русских песен ему не жалейте!
Русских песен тому, кто для Родины жил,
не жалейте, друзья, не жалейте!
Автор и исполнитель — Александр Харчиков.
ПОДВИГ «ВАРЯГА» И «КОРЕЙЦА»
К началу 20-го века все ведущие мировые державы вступили в фазу империализма и
стремились взять под свой контроль как можно больше территорий. Для Российской
империи удержание Порт-Артура (Китай) от покушений Японии было частью союзни-
ческих обязательств (по договору с Китаем 1896 года).
В начале февраля 1904 года в порт столицы Кореи ( город Сеул) прибыли 2 русских
корабля с дипломатической миссией: крейсер «ВАРЯГ» под командованием капитана
первого ранга В.Ф.РУДНЕВА и канонерка «КОРЕЕЦ» под командованием капитана
второго ранга Г.П.БЕЛЯЕВА. В ночь на 9 февраля 1904 года японские миноносцы
без объявления войны напали на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура
и в ходе атаки повредили 3 корабля. В тот же день в нейтральном корейском порту
Чемульпо японской эскадрой из 14 (по др. данным — из 15) боевых кораблей были
блокированы «Варяг» и «Кореец».
Капитан Руднев получил извещение японского адмирала УРИУ выйти из порта, а
потом — и сдаться. Решение Руднева дать бой в открытом море было единодушно
поддержано командой. «Варяг» и «Кореец» снялись с якорей, им нужно было с боем
пройти узкий 20-мильный фарватер и вырваться в открытое море.
В порту Чемульпо находились французские, английские, итальянские и американские
корабли. При медленном прохождении мимо этих судов музыканты «Варяга» играли их
национальные гимны. В ответ с иностранных кораблей, на палубах которых выстрои-
лись команды, неслись звуки русского гимна. Командир французского крейсера
«Паскаль», капитан первого ранга СЕНЕС потом писал: «Мы салютовали этим героям,
шедшим так гордо на верную смерть».
Японцы в открытое море не вышли, их корабли были скрыты в 10 милях от Чемульпо
в шхерах за островами. Беспощадный артиллерийский бой продолжался ровно час.
1105 снарядов выпустил за этот час русский крейсер. Раненый и контуженный Руднев
продолжал руководить боем. Огнём крейсера был потоплен 1 миноносец и повреждены
4 японских крейсера. Из-за повреждений «Варяг» вернулся на рейд бухты и был за-
топлен, «Кореец» был взорван экипажем.
«Я никогда не забуду потрясающего зрелища, представившегося мне, — вспоминал
Сенес, поднявшийся на борт «Варяга» сразу после боя, — палуба залита кровью,
всюду валяются трупы и части тел . «
Из рапорта Руднева:
— Суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь российского флага,
исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу,
нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду.
Матросы с русских кораблей были приняты на иностранные суда и через нейтральные
порты вернулись в Россию.
Подвиг россиян произвёл колоссальное впечатление в России и далеко за её преде-
лами, а легендарное сражение «Варяга» и «Корейца» навсегда вошло в историю рус-
ского флота как одна из героических страниц.
Источник
Песня о Соколе (Горький Максим, 1895)
«В ущелье лежа, Уж долго думал о смерти птицы, о страсти к небу.
«И вот взглянул он в ту даль, что вечно ласкает очи мечтой о счастье.
« — А что он видел, умерший Сокол, в пустыне этой без дна и края? Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно? А я ведь мог бы узнать все это, взлетевши в небо хоть ненадолго.
«Сказал и — сделал. В кольцо свернувшись, он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце.
«Рожденный ползать — летать не может. Забыв об этом, он пал на камни, но не убился, а рассмеялся…
« — Так вот в чем прелесть полетов в небо! Она — в паденье. Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя, они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной. Там только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний и скрыть за ними свою негодность для дела жизни? Смешные птицы. Но не обманут теперь уж больше меня их речи! Я сам все знаю! Я — видел небо… Взлетал в него я, его измерил, познал паденье, но не разбился, а только крепче в себя я верю. Пусть те, что землю любить не могут, живут обманом. Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье — землей живу я.
«И он свернулся в клубок на камне, гордясь собою.
«Блестело море, все в ярком свете, и грозно волны о берег бились.
«В их львином реве гремела песня о гордой птице, дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной песни:
«Безумству храбрых поем мы славу!
«Безумство храбрых — вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью… Но будет время — и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
«Пускай ты умер. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!
«Безумству храбрых поем мы песню. »
…Молчит опаловая даль моря, певуче плещут волны на песок, и я молчу, глядя в даль моря. На воде все больше серебряных пятен от лунных лучей… Наш котелок тихо закипает.
Одна из волн игриво вскатывается на берег и, вызывающе шумя, ползет к голове Рагима.
— Куда идешь. Пшла! — машет на нее Рагим рукой, и она покорно скатывается обратно в море.
Мне нимало не смешна и не страшна выходка Рагима, одухотворяющего волны. Все кругом смотрит странно живо, мягко, ласково. Море так внушительно спокойно, и чувствуется, что в свежем дыхании его на горы, еще не остывшие от дневного зноя, скрыто много мощной, сдержанной силы. По темно-синему небу золотым узором звезд написано нечто торжественное, чарующее душу, смущающее ум сладким ожиданием какого-то откровения.
Все дремлет, но дремлет напряженно чутко, и кажется, что вот в следующую секунду все встрепенется и зазвучит в стройной гармонии неизъяснимо сладких звуков. Эти звуки расскажут про тайны мира, разъяснят их уму, а потом погасят его, как призрачный огонек, и увлекут с собой душу высоко в темно-синюю бездну, откуда навстречу ей трепетные узоры звезд тоже зазвучат дивной музыкой откровения…
Источник