Нет ни одного русского живописца который побывав у моря не пытался быть
Иван Константинович Айвазовский родился 17 (30) июля 1817 года в Феодосии, древнем городе, разрушенном недавней войной, и пришедшем в полный упадок из-за эпидемии чумы в 1812 году. На старинных рисунках Феодосии мы видим на месте когда-то богатого торгового города груды развалин с едва различимыми следами пустынных улиц, да не многие уцелевшие дома. 
Домик семейства Айвазовских стоял на возвышенном месте на окраине Феодосии. С террасы, увитой виноградной лозой, открывалась широкая панорама на плавную дугу Феодосийского залива, северо-крымские степи с древними курганами, на Арабатскую стрелку и Сиваши, встающие, как марево, на горизонте. У берега моря виднелись остатки старинных крепостных стен и башен с грозными бойницами. Смолоду будущий художник научился распознавать черты давно отшумевшей истории, в обомшелых архитектурных обломках, в черепках старинной посуды и позеленевших монетах, угадывались грозные события ушедшей жизни.
Детство Айвазовского проходило в романтической атмосфере, будившей его воображение. Из Греции и Турции в порт Феодосии приходили смолёные рыбацкие фелюги, они доносили сюда молву о суровой освободительной борьбе греческого народа против турецкого владычества.
Иногда, на рейде Феодосийского залива бросали якоря огромные белокрылые красавцы — боевые корабли российского Черноморского флота. Среди них был, конечно, и бриг «Меркурий», слава о его невероятном подвиге облетела весь мир и ярко запечатлелась в детской памяти Айвазовского.
В свои представления о географии Айвазовский не мог допустить такого абсурд, как суша без моря. Услышав в 8-летнем возрасте рассказ отца о том, что есть такие места, где одна земля, а моря вообще нет, он категорически отказался верить в реальность такого кошмара. Такого не могло быть никогда, ни кораблю, ни человеку без моря жить невозможно, считал Ованнес Айвазовский.
С детства мечтал Айвазовский о подвигах народных героев. На склоне лет он писал: «Первые картины, виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев в исходе двадцатых годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Впоследствии я узнал, что сочувствие грекам, свергающим турецкое иго, высказывали тогда все поэты Европы: Байрон, Пушкин, Гюго, Ламартин. Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море».
Романтика подвигов сражающихся на море героев, правдивая молва о них, граничащая с фантастикой, пробудила у Айвазовского стремление к творчеству и определила формирование многих своеобразных черт его таланта, ярко проявившихся в его творчестве.
Иван Айвазовский с детства обнаружил в себе художественные дарования и музыкальные способности. Феодосийский архитектор — Яков Христианович Кох, первым обратил внимание на художественные способности мальчика, и дал ему первые уроки мастерства. Море всегда имело огромную притягательную силу для художников. Нет ни одного русского живописца, который, побывав у моря, не пытался бы изобразить его. Среди художников русской школы только Айвазовский целиком отдал свой большой талант маринистической живописи.
Окончив феодосийское уездное училище, Айвазовский поступил в симферопольскую гимназию при помощи феодосийского градоначальника Александра Ивановича Казначеева, заметившего юное дарование будущего художника.
Первым учителем рисования юного Ивана Айвазовского был немецкий художник Иоганн Людвиг Гросс, с чьей лёгкой руки молодой Иван Константинович получил рекомендации Императорскую Академию художеств Санкт-Петербурга и был принят в студенты за казённый счёт 28 августа 1833 года.
Иван Крамской писал Павлу Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок». Главный секрет Айвазовского вовсе не тайна: чтобы так писать море, нужно родиться у моря, прожить подле него долгую жизнь, любить его всем сердцем и никогда не расставаться со своей любовью.
В 1835 году за пейзажи «Вид на взморье в окрестностях Петербурга» и за этюд «Воздух над морем» ему была присуждена серебряная медаль второго достоинства, и он был определён помощником к модному французскому пейзажисту Филиппу Таннеру, запрещавшему Айвазовскому работать самостоятельно.
Не смотря на запрет приближенного к царскому двору художника Филиппа Таннера, Иван Айвазовский продолжал самостоятельно писать пейзажи и в 1836 году представил пять своих картин на осенней выставке Академии художеств. Работы Айвазовского получили восторженные отзывы критики, а манерные марины Филиппа Таннера остались не замеченными. Разгневанный Таннер пожаловался на Айвазовского императору Николаю I, и по распоряжению царя все картины Айвазовского были сняты с выставки. Так Айвазовский убедился в справедливости строк Грибоедова «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
Молодой художник был прощён лишь через полгода и определён в класс батальной живописи к профессору Александру Ивановичу Зауервейду, учителю рисования царских дочерей. Проучившись в классе морской военной живописи профессора Зауервейда всего несколько месяцев, в сентябре 1837 года Айвазовский получил Большую золотую медаль за картину «Штиль». Видя особые успехи молодого Айвазовского в учении, профессора Императорской Академии художеств Санкт-Петербурга приняли решение выпустить Айвазовского из академии на два года раньше положенного срока. Эти два года академия давала студенту Айвазовскому для самостоятельных работ в Крыму.
Знаменитая «волна Айвазовского» представляет собой вспенившуюся, почти прозрачную морскую волну, по ощущениям — движущуюся, стремительную, живую. Прозрачности художник достигал, используя технику лессировки, то есть нанося тончайшие слои краски друг на друга. Айвазовский предпочитал масло, но нередко его волны кажутся акварельными. Именно в результате лессировки изображение приобретает эту прозрачность, цвета кажутся очень насыщенными, но не за счёт плотности мазка, а за счёт особой глубины и тонкости.
Писал Айвазовский стремительно, часто создавал работы за один сеанс, поэтому у его техники лессировки были авторские секреты. Вот что пишет об этом Николай Барсамов, многолетний директор Феодосийской картинной галереи и крупнейший знаток творчества Айвазовского: «…воду он иногда лессировал по полусухому подмалевку. Часто художник лессировал волны у их основания, чем придавал глубину и силу красочному тону и достигал эффекта прозрачной волны. Иногда лессировками утемнялись значительные плоскости картины. Но лессировка в живописи Айвазовского не была обязательным последним этапом работы, как это было у старых мастеров при трехслойном методе живописи. Вся живопись у него в основном проводилась в один приём, и лессировка часто применялась им как один из способов наложения красочного слоя на белый грунт при начале работы, а не только как завершающие прописки в конце работы. Лессировкой художник иногда пользовался на первом этапе работы, покрывая полупрозрачным слоем краски значительные плоскости картины и используя при этом белый грунт холста как светящуюся подкладку. Так иногда писал он воду. Умело распределяя красочный слой различной плотности по холсту, Айвазовский достигал правдивой передачи прозрачности воды ».
Айвазовский всегда начинал работу с изображения неба, писал небо в один приём — это могли быть и 10 минут, и 6 часов. Свет в небе он рисовал не боковой поверхностью кисти, а её торцом, то есть «освещал» небо многочисленными быстрыми прикосновениями кисти. Небо готово — можно отдохнуть, отвлечься, а море же мог писать и в несколько заходов.
Долго работать над картиной в представлении Ивана Айвазовского — это, к примеру, писать одно полотно 10 дней. Именно столько понадобилось художнику, которому на тот момент исполнился 81 год, чтобы создать свою самую большую картину — «Среди волн». При этом, по его признанию, вся его жизнь была подготовкой к этой картине. Эта работа потребовала максимум усилий художника — и целых десять дней.
«Писать тихо, корпеть месяцы не могу. Не отхожу от картины, пока не выскажусь». Творчество в понимании Айвазовского — это не каторжный труд и радостное любование жизнью!
«По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица, можно было смело сказать, что такой труд — истинное наслаждение» , — это впечатления чиновника Министерства императорского двора, литератора Василия Кривенко, наблюдавшего за тем, как Айвазовский работает.
Источник
Введение
Рис. 1. Автопортрет. 1873. Галерея Питти. Флоренция
Море всегда имело притягательную силу для художника. Нет ни одного русского живописца, который, побывав у моря, не попытался бы изобразить его. Одни писали эпизодические этюды, не связанные с основным ходом развития их искусства, другие время от времени возвращались к этой теме, уделяя значительное место изображению моря в своих картинах. Среди художников русской школы только Айвазовский целиком отдал свой большой талант маринистической живописи. Он прожил долгую трудовую жизнь на берегу любимого им моря, питавшего его искусство яркими образами.
Иван Константинович Айвазовский родился 17 (30) июля 1817 года в древнем городе Феодосии. Домик Айвазовских стоял на окраине города, на возвышенном месте. С террасы, увитой виноградной лозой, открывалась широкая панорама на плавную дугу феодосийского залива, северокрымские степи с древними курганами, на Арабатскую стрелку и Сиваши, встающие, как марево, на горизонте. Вдоль берега лежало кольцо хорошо сохранившихся старинных крепостных стен и башен с бойницами. Здесь смолоду будущий художник научился распознавать в черепках старинной посуды, обомшелых архитектурных обломках и позеленевших монетах черты давно отшумевшей, полной грозными событиями жизни.
Детство Айвазовского протекало в обстановке, постоянно будившей его воображение. По морю в Феодосию из Греции и Турции приходили смоленые рыбацкие фелюги, а иногда бросали якоря на рейде огромные белокрылые красавцы — боевые корабли Черноморского флота. Среди них был, конечно, и бриг «Меркурий», слава о недавнем совершенно невероятном подвиге которого облетела весь мир и ярко запечатлелась в детской памяти Айвазовского. Сюда доносилась молва об освободительной борьбе, которую вел в те годы греческий народ.
С детства Айвазовского увлекали подвиги народных героев. На склоне лет он писал: «Первые картины, виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев в исходе 20-х годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Впоследствии я узнал, что сочувствие грекам, свергающим турецкое иго, высказывали тогда все поэты Европы: Пушкин, Гюго, Ламартин. Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море».
Романтика подвигов героев, сражавшихся на море, правдивые рассказы о них, граничащие с фантастикой, пробудили у Айвазовского стремление к творчеству и определили формирование многих своеобразных черт его таланта, ярко проявившихся в его даровании.
Счастливая случайность привела Айвазовского из глухой Феодосии в Петербург, где в 1833 году он был зачислен в Академию художеств — в пейзажный класс профессора М. Н. Воробьева.
Дарование Айвазовского раскрылось необыкновенно рано. В 1835 году за этюд «Воздух над морем» ему уже была присуждена серебряная медаль второго достоинства. А в 1837 году на академической выставке он показал шесть картин, получивших высокую оценку общественности и Совета Академии художеств, который постановил: «Как 1-ой ст. академист Гайвазовский 1 удостоен к получению за превосходные успехи в живописи морских видов золотой медали первой степени, с которой сопряжено право путешествия в чужие края для усовершенствования». За молодостью лет в 1838 году он был послан на два года в Крым для самостоятельных работ.
1 ( Фамилию Гайвазовский художник в 1841 году изменил на Айвазовский)
В 1839 году Айвазовский принял участие как художник в военно-морском походе к берегам Кавказа. На борту военного корабля он познакомился с прославленными русскими флотоводцами: М. П. Лазаревым и героями будущей обороны Севастополя, в те годы молодыми офицерами В. А. Корниловым, П. С. Нахимовым, В. Н. Истоминым. С ними он сохранил дружественные отношения на протяжении всей жизни. Смелость и отвага, проявленные Айвазовским в боевой обстановке, вызвали к художнику симпатии моряков и соответствующий отклик в Петербурге.
За время двухлетнего пребывания в Крыму Айвазовский написал ряд картин, среди которых были прекрасно исполненные вещи: «Лунная ночь в Гурзуфе», «Морской берег» и др. За границу Айвазовский поехал в 1840 году сложившимся мастером-маринистом. Успех и слава, сопутствовавшие ему во время командировки, были восприняты на родине как заслуженная дань его таланту и мастерству.
В 1844 году, на два года раньше намеченного срока, Айвазовский вернулся в Россию. За выдающиеся успехи в живописи ему было присуждено звание академика и поручен «обширный и сложный заказ» — написать все русские военные порты на Балтийском море. Военно-морское ведомство присудило ему почетное звание художника Главного морского штаба с правом ношения адмиралтейского мундира.
В зимние месяцы 1844 — 1845 годов Айвазовский выполнил правительственный заказ и создал еще ряд замечательных марин. Весной 1845 года Айвазовский отправился с адмиралом Литке в путешествие к берегам Малой Азии и островам Греческого архипелага. Во время этого плавания он сделал большое количество рисунков карандашом, служивших ему в течение многих лет материалом для создания картин, которые он всегда писал в мастерской. По окончании путешествия Айвазовский задержался в Крыму, приступив к постройке в Феодосии, на берегу моря, большой художественной мастерской и дома, который с этого времени стал местом постоянного его жительства.
В течение своей долгой жизни Айвазовский много путешествовал: несколько раз побывал в Италии, Париже и других европейских городах, посетил Кавказ, плавал к берегам Малой Азии, был в Египте, а в 1898 году совершил далекое путешествие в Америку. Во время морских плаваний он обогащал свои наблюдения, а в его папках накапливались рисунки. Но где бы ни был Айвазовский, его всегда влекло к родным берегам Черного моря.
В Феодосии жизнь Айвазовского протекала спокойно, без каких-либо ярких событий. Он много работал. Зимой обычно уезжал в Петербург, где устраивал выставки своих произведений. Но, несмотря на, казалось бы, замкнутый, уединенный образ жизни в Феодосии, Айвазовский сохранял близость со многими выдающимися деятелями русской культуры.
Живопись Айвазовского 40 — 50-х годов отмечена сильным воздействием романтических традиций Брюллова, сказавшихся не только на живописном мастерстве, но и на самом понимании искусства и на мировосприятии Айвазовского. Наиболее ярко это отразилось в одной из ранних батальных картин — «Чесменский бой», написанной им в 1848 году и посвященной выдающемуся морскому сражению.
В 1770 году после Чесменского боя Орлов в своем донесении в Адмиралтейство-коллегию писал; «Честь Всероссийскому флоту. С 25 на 26 июня неприятельский военный флот (мы) атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, в пепел обратили. а сами стали быть во всем Архипелаге господствующими. » Пафос этого донесения, гордость выдающимся подвигом русских моряков, радость достигнутой победы прекрасно передал Айвазовский в своей картине. При первом взгляде на картину нас охватывает чувство радостного волнения, как от праздничного зрелища — блестящего фейерверка. И только при детальном рассмотрении картины становится понятным сюжетная сторона ее. Бой изображен в ночное время. В глубине бухты видны горящие корабли турецкого флота, один из них — в момент взрыва. Охваченные огнем и дымом, в воздух летят обломки корабля, превратившегося в огромный пылающий костер. А сбоку, на переднем плане, темным силуэтом высится флагман русского флота, к которому, салютуя, подходит шлюпка с командой лейтенанта Ильина, взорвавшего свой брандер среди турецкой флотилии. А если подойти к картине совсем близко, то на воде видны обломки турецких судов с группами матросов, взывающих о помощи, и другие детали.
Айвазовский был последним и самым ярким представителем романтического направления в русской живописи, и эти черты его искусства особенно проявлялись, когда он писал полные героического пафоса морские баталии; в них была слышна та «музыка боя», без которой батальная картина лишена эмоционального воздействия.
Еще сильнее романтические черты сказались в картине «Девятый вал», написанной Айвазовским в 1850 году. Айвазовский изобразил раннее утро после бурной ночи. Первые лучи солнца освещают бушующий океан и громадный «девятый вал», готовый обрушиться на группу людей, ищущих спасения на обломках мачт.
Зритель сразу может представить, какая страшная гроза прошла ночью, какое бедствие терпел экипаж корабля и как гибли моряки. Айвазовский нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты морской стихии. Несмотря на драматизм сюжета, картина не оставляет мрачного впечатления; наоборот, она полна света и воздуха и вся пронизана лучами солнца, сообщающими ей оптимистический характер. Этому в значительной степени способствует колористический строй картины. Она написана самыми яркими красками палитры. Колорит ее включает широкую гамму оттенков желтого, оранжевого, розового и лилового цветов в небе в сочетании с зеленым, синим и фиолетовым в воде. Яркая, мажорная красочная гамма картины звучит радостным гимном мужеству людей, побеждающих слепые силы страшной, по прекрасной в своем грозном величии стихии.
Рис. 2. Амальфи. 1842. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
Эта картина нашла широкий отклик у общественности в момент ее появления и остается до наших дней одной из самых популярных в русской живописи.
Образ бушующей морской стихии захватил воображение многих русских поэтов. Ярко отражено это в стихах Е. А. Баратынского. Готовность к борьбе и вера в конечную победу человека звучат в его взволнованных строках:
Айвазовский сумел воплотить в маринистической живописи чувства и мысли, волновавшие передовых людей его времени, и придать глубокий смысл и значимость своему искусству.
У Айвазовского была своя сложившаяся система творческой работы. «Живописец, только копирующий природу,- говорил он,- становится ее рабом. Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать, молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры. Художник должен запоминать их. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как у поэта; сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе и до тех пор не отхожу от полотна, пока не выскажусь па нем кистью. «.
Сопоставление методов работы художника и поэта здесь не случайно — па формирование творчества Айвазовского большое влияние оказала поэзия А. С. Пушкина, поэтому часто перед картинами Айвазовского в нашей памяти возникают пушкинские строфы. Творческое воображение Айвазовского в процессе работы не было ничем стеснено. Айвазовский обладал исключительно разносторонним дарованием, в котором счастливо сочетались качества, совершенно необходимые художнику-маринисту. Помимо поэтического склада мышления он был одарен исключительной зрительной памятью, ярким воображением, абсолютной точной зрительной восприимчивостью и твердой рукой, поспевавшей за стремительным бегом его творческой мысли. Это позволяло ему работать импровизируя, с изумлявшей многих современников легкостью.
Очень хорошо передал свои впечатления о работе Айвазовского над большим полотном публицист В. С. Кривенко: «По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица можно было смело сказать, что такой труд — истинное наслаждение». Это, конечно, было возможно благодаря глубокому знанию разнообразных технических приемов, какими пользовался Айвазовский.
У Айвазовского был большой творческий опыт и поэтому, когда он писал свои картины, на его пути не вставали трудности технического порядка, и его живописные образы возникали на холсте во всей цельности и свежести первоначального художественного замысла.
Для него не существовало секретов, каким приемом передать движение волны, ее прозрачность, как изобразить легкую, разбегающуюся сеть спадающей пены на изгибах волн. Он так искусно передавал раскат волны на песчаном берегу, что зритель воочию ощущал прибрежный песок, просвечивающий сквозь пенистую воду. Айвазовский знал множество приемов для изображения волн, разбивающихся о прибрежные скалы. Он глубоко постиг различные состояния воздушной среды, движение облаков и туч. Все это помогало ему блестяще воплощать свои живописные замыслы и создавать яркие, артистически выполненные произведения.
Пятидесятые годы — годы Крымской войны. Как только до Айвазовского дошла молва о Синопской битве, он сейчас же поехал в Севастополь, расспросил участников сражения о всех обстоятельствах дела. Вскоре в Севастополе были выставлены две картины Айвазовского, изображающие Синопский бой ночью и днем. Выставку посетил адмирал Нахимов. Высоко оценив труд Айвазовского, особенно ночной бой, он сказал: «Картина чрезвычайно верно сделана».
Много раз в дальнейшем возвращался Айвазовский к изображению морских сражений. Его батальные картины стали летописью подвигов русского военно-морского флота.
Айвазовский обладал живым умом, и в его творчестве можно встретить картины на самые разнообразные темы. Среди них — пейзажи Украины. Он смолоду полюбил беспредельные украинские степи и вдохновенно изображал их в своих произведениях. В этой привязанности к Украине сыграла свою роль близость Айвазовского к Гоголю, Шевченко, Штернбергу.
Шестидесятые и семидесятые годы принято считать периодом расцвета творческого дарования Айвазовского. В это время он создал ряд замечательных полотен. «Море» (1864), «Буря на Северном море» (1865) относятся к наиболее поэтическим картинам Айвазовского.
Изображая широкие просторы моря и неба, художник передавал природу в живом движении, в бесконечной изменчивости форм: то в виде ласковых, спокойных штилей, то в образе грозной, разбушевавшейся стихии. Чутьем художника он постиг скрытые ритмы движения морской волны и с неподражаемым мастерством умел их передать в образах увлекательных и поэтических.
1867 год связан с крупным событием, имевшим большое общественно-политическое значение, — восстанием жителей острова Крит, находившегося в вассальном владении султана. Это был второй (при жизни Айвазовского) подъем освободительной борьбы греческого народа, который вызвал широкий сочувственный отклик среди прогрессивно мыслящих людей всего мира. Айвазовский отозвался на это событие большим циклом картин.
В 1868 году Айвазовский предпринял путешествие на Кавказ. Он писал предгорья Кавказа с жемчужной цепью снеговых гор на горизонте, панорамы горных массивов, уходящих вдаль, как окаменевшие волны, Дарьяльское ущелье и затерявшийся среди скалистых гор аул Гуниб — последнее гнездо Шамиля. В Армении он написал озеро Севан и Араратскую долину. Им создано несколько прекрасных картин, изображающих Кавказские горы со стороны восточного побережья Черного моря.
Рис. 3. Амстердам. 1840-е гг. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
В следующем, 1869 году Айвазовский отправился в Египет для участия в церемонии открытия Суэцкого канала. В результате этого путешествия была написана панорама канала и создан ряд картин, отражающих природу, жизнь и быт Египта с его пирамидами, сфинксами, караванами верблюдов.
В 1870 году, когда отмечалось 50-летие открытия Антарктиды русскими мореплавателями Ф. Ф. Беллинсгаузеном и М. П. Лазаревым, Айвазовский написал первую картину, изображающую полярные льды, — «Ледяные горы». Во время чествования Айвазовского по случаю 50-летия его творчества П. П. Семенов-Тян-Шанский в своей речи сказал: «Русское географическое общество давно признало Вас, Иван Константинович, выдающимся географическим деятелем. » И действительно, многие картины Айвазовского совмещают в себе художественные достоинства и большую познавательную ценность.
В 1873 году Айвазовский создал значительное произведение «Радуга». В сюжете этой картины — буря на море и корабль, гибнущий у скалистого берега, — нет ничего необычного для творчества Айвазовского. Но ее красочная гамма, живописное выполнение были явлением совершенно новым в русской живописи 70-х годов. Изображая бурю, Айвазовский показал ее так, будто он сам находится среди бушующих волн. Ураганный ветер срывает водяную пыль с их гребней. Сквозь мчащийся вихрь едва заметны смутный силуэт тонущего корабля и неясные очертания скалистого берега. Тучи на небе растворились в прозрачной влажной пелене. Сквозь этот хаос пробился поток солнечного света, лег радугой на воду, сообщив колориту картины многокрасочную расцветку. Вся картина написана тончайшими оттенками голубых, зеленых, розовых и лиловых красок. Этими же тонами, чуть усиленными в цвете, передана и сама радуга. Она мерцает едва уловимым миражем. От этого радуга приобрела ту прозрачность, мягкость и чистоту цвета, какая нас всегда восхищает и чарует в природе. Картина «Радуга» была новой, более высокой ступенью в творчестве Айвазовского.
По поводу одной из таких картин Айвазовского Ф. М. Достоевский писал: «Буря. г. Айвазовского. изумительно хороша, как все его бури, и здесь он мастер — без соперников. В его буре есть упоение, есть та вечная красота, которая поражает зрителя в живой, настоящей буре. «
В творчестве Айвазовского 70-х годов можно проследить появление ряда картин, изображающих открытое море в полуденный час, написанных в голубой гамме. Сочетание холодных голубых, зеленых, серых тонов придает ощущение свежего бриза, поднимающего веселую зыбь на море, а серебряное крыло парусника, пенящего прозрачную изумрудную волну, невольно будит в памяти поэтический образ Лермонтова:
Вся прелесть подобных картин заключается в хрустальной ясности, искрящемся сиянии, которое они излучают. Недаром этот цикл картин принято называть «голубые марины». Большое место в композициях картин Айвазовского всегда занимает небо, которое он умел передать с таким же совершенством, как морскую стихию. Воздушный океан — движение воздуха, разнообразие очертаний облаков и туч, их грозный стремительный бег во время бури или мягкость сияния в предзакатный час летнего вечера — иногда сам по себе создавал эмоциональное содержание его картин.
Неповторимы ночные марины Айвазовского. «Лунная ночь на море», «Восход луны» — эти темы проходят через все творчество Айвазовского. Эффекты лунного света, луну, окруженную легкими прозрачными облаками или проглянувшую сквозь разорванные ветром тучи, он умел изображать с иллюзорной точностью. Образы ночной природы Айвазовского — одни из самых поэтических изображений природы в живописи. Часто они вызывают поэтические и музыкальные ассоциации.
Айвазовский был близок со многими передвижниками. Гуманистическое содержание его искусства и блестящее мастерство высоко ценили Крамской, Репин, Стасов и Третьяков. Во взглядах на общественное значение искусства у Айвазовского и передвижников было много общего. Задолго до организации передвижных выставок Айвазовский стал устраивать выставки своих картин в Петербурге, Москве, а также во многих больших городах дореволюционной России. В 1800 году Айвазовский открыл в Феодосии первую в России периферийную картинную галерею.
Под воздействием передового русского искусства передвижников в творчестве Айвазовского с особой силой проявились реалистические черты, сделавшие его произведения еще более выразительными и содержательными. Видимо, поэтому картины Айвазовского 70-х годов принято считать высшим достижением в его творчестве. Сейчас для нас совершенно ясен процесс непрерывного роста мастерства художника и углубления содержания живописных образов его произведений.
В 1881 году Айвазовский написал одно из наиболее значительных произведений — картину «Черное море». Море изображено в пасмурный день; волны, возникая у горизонта, надвигаются на зрителя, создавая своим чередованием величавый ритм и возвышенный строй картины. Она написана в скупой, сдержанной красочной гамме, повышающей ее эмоциональное воздействие. Недаром Крамской писал об этом произведении: «Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю». Картина свидетельствует о том, что Айвазовский умел видеть и чувствовать красоту близкой ему морской стихии не только во внешних живописных эффектах, но и в едва уловимом строгом ритме ее дыхания, в ясно ощутимой, потенциальной мощи ее.
Не один раз об Айвазовском писал Стасов. Со многим он не соглашался в его творчестве. Особенно яростно восставал он против импровизационного метода Айвазовского, против легкости и быстроты, с какой художник создавал свои картины. И все же когда надо было дать общую, объективную оценку искусству Айвазовского, он написал: «Маринист Айвазовский по рождению и по натуре своей был художник совершенно исключительный, живо чувствующий и самостоятельно передающий, быть может, как никто в Европе, воду с ее необычайными красотами».
Рис. 4. Остров Родос. 1845. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
Вся жизнь Айвазовского была посвящена искусству. Его творческий путь — это непрерывный процесс совершенствования живописного мастерства. Вместе с тем нельзя не отметить, что именно на последнее десятилетие падает основное количество неудачных работ Айвазовского. Это объяснимо и возрастом художника и тем, что как раз в это время он начал работать в не свойственных его дарованию жанрах — портрете и бытовой живописи. Хотя и среди этой группы произведений есть вещи, в которых видна рука большого мастера.
Взять, например, небольшую картину «Свадьба на Украине» (1891). На фоне пейзажа изображена веселая деревенская свадьба. У хаты, крытой соломой, идет гулянье. Толпа гостей, молодые и музыканты,- все высыпали на воздух. И здесь, в тени больших развесистых деревьев, под звуки нехитрого оркестра продолжается пляска. Вся эта пестрая масса людей очень удачно вписана в пейзаж — широкий, ясный, с прекрасно изображенным высоким облачным небом.
Трудно поверить, что картину создал художник-маринист, настолько вся жанровая часть ее изображена легко и просто.
До глубокой старости, до последних дней жизни Айвазовский был полон новых замыслов, волновавших его так, будто это был не 80-летний многоопытный мастер, написавший свыше шести тысяч картин, а молодой, начинающий художник, только вставший на путь искусства. Для живой, деятельной натуры художника и сохранившейся непритупленности чувств характерен его ответ на вопрос одного из друзей, какую из всех написанных картин сам мастер считает лучшей. «Ту, — не задумываясь, ответил Айвазовский,- что стоит на мольберте в мастерской, которую я сегодня начал писать. «.
В его переписке последних лет есть строки, говорящие о глубоком волнении, сопутствовавшем его труду. В конце одного большого делового письма в 1894 году имеются такие слова: «Простите, что пишу на кусочках (бумаги). Пишу большую картину и ужасно озабочен». В другом письме (1899): «Я очень много в этом году написал. 82 года заставляют меня спешить. » Он был в том возрасте, когда ясно сознавал, что время его истекает, но он продолжал работать со все возрастающей энергией.
В конце жизни Айвазовский был поглощен идеей создания синтетического образа морской стихии. В последнее десятилетие он пишет ряд огромных картин, изображающих бурное море: «Обвал скалы» (1883), «Волна» (1889), «Буря на Азовском море» (1895), «От штиля к урагану» (1895) и др.
Одновременно с этими картинами Айвазовский написал произведения, близкие к ним по замыслу, но выделяющиеся новой красочной гаммой, предельно скупой по цвету, почти что монохромной. Композиционно и сюжетно эти картины очень просты. На них изображен бурный прибой в зимний ветреный день. О песчаный берег только что разбилась волна. Бурлящие массы воды, покрытые пеной, стремительно сбегают в море, унося с собой клочья тины, песок и гальку. Навстречу им поднимается очередная волна, которая является центром композиции картин. Чтобы усилить впечатление нарастающего движения, Айвазовский берет очень низкий горизонт, которого почти касается гребень большой надвигающейся волны. Вдали от берега на рейде изображены корабли с убранными парусами. Над морем нависло тяжелое свинцовое небо в грозовых тучах. Общность содержания картин этого цикла очевидна. Все они, в сущности, являются вариантами одного и того же сюжета, отличающегося только в деталях. Этот цикл картин объединен не только общностью сюжета, но и цветовым строем, характерным сочетанием свинцово-серого неба с оливково-охристым цветом воды, чуть тронутой у горизонта зеленовато-голубыми лессировками.
Такая простая и вместе с тем очень выразительная красочная гамма, отсутствие каких-либо ярких внешних эффектов, ясная композиция создают глубокоправдивое изображение мирского прибоя в бурный зимний день. В конце жизни Айвазовский написал довольно много картин в серой красочной гамме. Некоторые были небольшого размера; они написаны в течение одного-двух часов и отмечены очарованием вдохновенных импровизаций большого художника. Новый цикл картин обладал не меньшими достоинствами, чем его «голубые марины» 70-х годов.
В 1898 году Айвазовский написал великолепную картину «Среди волн», которая стала вершиной его творчества.
Художник изобразил бушующую стихию — грозовое небо и бурное море, покрытое волнами, как бы кипящими в столкновении одна с другой. Он отказался от обычных в своих картинах деталей в виде обломков мачт и гибнущих кораблей, затерявшихся в безбрежном морском просторе. Он знал много способов драматизировать сюжеты своих картин, но не прибег ни к одному из них, работая над этим произведением. «Среди волн» как бы продолжает раскрывать во времени содержание картины «Черное море»: если в одном случае изображено волнующееся море, то в другом — уже бушующее? в момент наивысшего грозного состояния морской стихии.
Картина «Среди волн» — плод долгого и упорного труда всей жизни художника. Работа над ней протекала быстро и легко. Послушная руке художника кисть лепила именно ту форму, какую хотел художник, и клала краску на холст так, как это подсказывали ему опыт, мастерство и чутье большого художника, не исправлявшего раз положенного мазка. Видимо, сам Айвазовский сознавал, что картина «Среди волн» значительно выше по исполнению всех предшествующих работ последних лет. Несмотря на то, что после ее создания он еще два года работал, устраивал выставки своих произведений в Москве, Лондоне и Петербурге, эту картину он не вывозил из Феодосии, завещая вместе с другими произведениями, находившимися в его картинной галерее, родному городу Феодосии.
Картина «Среди волн» не исчерпала творческих возможностей Айвазовского. В следующем, 1899 году он написал небольшую картину, прекрасную по ясности и свежести колорита, построенного на сочетании голубовато-зеленоватого цвета воды и розового в облаках, — «Штиль у крымских берегов». А буквально в последние дни жизни, готовясь к поездке в Италию, он написал картину «Морской залив», изображающую Неаполитанский залив в полдень, где с покоряющей тонкостью в жемчужной красочной гамме передан влажный воздух. Несмотря на совсем малые размеры картины, в ней ясно различимы черты новых колористических достижений. И, быть может, проживи Айвазовский еще несколько лет, эта картина стала бы новой ступенью в развитии блестящего мастерства художника.
Рис. 5. Корабли Черноморского флота в кильватерной колонне. 1847. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
Говоря о творчестве Айвазовского, нельзя не остановиться на большом графическом наследии, оставленном мастером, потому что его рисунки представляют широкий интерес как со стороны артистического их выполнения, так и для уяснения творческого метода художника. Айвазовский всегда много и охотно рисовал. Среди карандашных рисунков выделяются своим зрелым мастерством работы, относящиеся ко времени его академической командировки 1840 — 1844 годов и плавания у берегов Малой Азии и Архипелага летом 1845 года. Рисунки этой поры гармоничны по композиционному распределению масс и отличаются строгой проработкой деталей. Крупные размеры листа и графическая законченность говорят о большом значении, которое Айвазовский придавал рисункам, сделанным с натуры. Это были в основном изображения прибрежных городов. Острым, твердым графитом Айвазовский рисовал лепящиеся по уступам гор, уходящие вдаль городские постройки или отдельные понравившиеся ему здания, вкомпоновывая их в пейзажи. Самыми простыми графическими средствами — линией, почти не пользуясь светотенью, он достигал тончайших эффектов и точной передачи объема и пространства. Рисунки, сделанные во время путешествия, всегда помогали ему в творческой работе.
В молодости Айвазовский часто пользовался рисунками для композиции картин без всяких изменений. Позднее художник свободно перерабатывал их, и часто они служили ему только первым толчком для воплощения творческих замыслов. Ко второй половине жизни Айвазовского относится большое количество рисунков, выполненных в свободной широкой манере. В последний период творчества, когда Айвазовский делал беглые путевые зарисовки, он стал рисовать свободно, часто едва касаясь мягким карандашом бумаги, воспроизводя линией все изгибы формы. Его рисунки, утратив былую графическую строгость и отчетливость, приобрели новые живописные качества.
По мере того как выкристаллизовывался творческий метод Айвазовского и накапливались огромный творческий опыт и мастерство, в процессе работы художника произошел заметный сдвиг, сказавшийся и на его подготовительных рисунках. Теперь он создает набросок будущего произведения по воображению, а не по натурному рисунку, как обычно он это делал в ранний период творчества. Не всегда, разумеется, Айвазовский сразу удовлетворялся найденным в эскизе решением. Имеются три варианта эскиза к последней его картине «Взрыв корабля». Он стремился к лучшему решению композиции даже в формате рисунка: два рисунка сделаны в горизонтальном прямоугольнике и один в вертикальном. Все три выполнены беглым штрихом, передающим схему композиции. Подобные рисунки как бы иллюстрируют слова Айвазовского, относящиеся к методу его работы: «Набросав карандашом на клочке бумаги план задуманной мною картины, я принимаюсь за работу и, так сказать, всею душой отдаюсь ей». Графика Айвазовского обогащает и расширяет наше привычное представление о его творчестве и о его своеобразном методе работы.
Для графических работ Айвазовский пользовался разнообразными материалами и техническими приемами.
К 60-м годам относится ряд тонко написанных акварелей, сделанных одним цветом — сепией. Пользуясь обычно легкой заливкой неба сильно разжиженной краской, едва наметив облака, чуть тронув воду, Айвазовский широко, темным тоном прокладывал передний план, прописывал горы второго плана и рисовал лодку или корабль на воде глубоким тоном сепии. Такими простыми средствами он иногда передавал всю прелесть яркого солнечного дня на море, накат прозрачной волны на берег, сияние легких облаков над глубокой морской далью. По мастерству и тонкости передачи состояния природы такие сепии Айвазовского далеко выходят за рамки обычного представления об акварельных эскизах. В 1860 году Айвазовский написал подобного рода прекрасную сепию «Море после бури». Этой акварелью Айвазовский был, видимо, вполне удовлетворен, так как послал ее в подарок П. М. Третьякову. Широко пользовался Айвазовский мелованной бумагой, рисуя на которой он достиг виртуозного мастерства. К таким рисункам относится «Буря», созданная в 1855 году. Рисунок сделан на бумаге, тонированной в верхней части теплым розовым и в нижней серо-стальным цветом. Различными приемами процарапывания тонированного мелового слоя Айвазовский хорошо передавал пену на гребнях волны и блики на воде.
Виртуозно рисовал Айвазовский также пером-тушью.
Айвазовский пережил два поколения художников. Его искусство охватывает огромный отрезок времени — шестьдесят лет творчества. Начав с произведений, насыщенных яркими романтическими образами, Айвазовский пришел к проникновенному, глубоко реалистическому и героическому образу морской стихии, создав картину «Среди волн».
До последнего дня художник счастливо сохранил не только непритупленную зоркость глаза, но и большую веру в свое искусство. Он прошел свой путь без малейших колебаний и сомнений, сохранив до глубокой старости ясность чувств и мышления.
Творчество Айвазовского патриотично. Заслуги его в искусстве были отмечены во всем мире. Он был избран членом пяти Академий художеств, а его адмиралтейский мундир был усыпан почетными орденами многих стран.
Умер Айвазовский 19 апреля (2 мая) 1900 года, восьмидесяти двух лет от роду.
Источник