Ночь с месяцем над океаном
Они стояли под мелким, сеющим водяной пылью дождем, нудным, осенним, не прекращающимся третьи сутки, от которого и взлетно-посадочная полоса, и крыши ангаров, и самолеты казались покрытыми лаком; на стеклах фонарей кабин собирались капли, в них разноцветными угасающими искрами мерцало и дробилось отражение уже включенных аэродромных огней.
— . по плановой таблице, — заканчивал краткий инструктаж полковник Царев. Его щегольская, шитая на заказ фуражка потемнела от влаги, козырек сверкал, как зеркало. — Далее. На маршрутах — усиленное внимание. Особо это относится к экипажам майора Ионычева. Не исключено, что на маршрутах вы можете иметь незапланированные и отнюдь не радостные встречи. Авианосная группа «Саратоги» сейчас спускается вниз, к европейскому побережью. — Полковник посмотрел в низкое небо, сощурясь под каплями мороси: — Метео!
И пока начальник метеослужбы докладывал синоптическую обстановку, командир полка нашел глазами, майора Ионычева, командира второй эскадрильи. Тот, как всегда, стоял спокойно, без всяких эмоций на лице; глаза капитана Кучерова, его ведомого, возбужденно поблескивали: сегодня у него в экипаже, можно сказать, выпускной экзамен.
Полковник перехватил взгляд Кучерова. Капитан чему-то едва заметно улыбался. Царев неожиданно почувствовал легкое раздражение: чего веселится командир экипажа перед ответственнейшим вылетом? «Ну, мальчишки, черт возьми, просто мальчишки!» Впрочем, Кучеров есть Кучеров — еще один его ученик утвердился в пилотском кресле.
— Доклад закончен! — повернулся к полковнику метеоролог.
— Вопросы? — Царев отогнул рукав куртки, глянул на часы. Кратко и точно — отлично. — Нет вопросов? Молодцы! Р-разойдись!
День, так и не начавшись, незаметно уходил в вечер.
Экипажи шли к машинам, высящимся в наплывающих сумерках и влажно поблескивающим в дробных отсветах приглушенных огней. Каблуки тяжелых, высоко шнурованных башмаков глухо стучали по бетону; празднично-оранжево светились расстегнутые спасательные жилеты, с которых смешно свешивались белые нейлоновые шнуры. Экипажи шли уже в шлемофонах, и пистолеты, пристегнутые на длинных по-флотски ремешках, раскачивались в такт шагам.
Ионычев отчего-то сердито вполголоса рассказывал летчикам:
— . И он уже уходил, но все время смотрел мне в глаза. И повторял: «Помни, Сашка, каждый следующий вылет — как первый. Тогда все сто лет — твои». Еле слышно шептал — силы у него все на боль уходили — и одно твердил. Скоро год, а — как вчера. — Ионычев закашлялся и, остановившись, защелкал зажигалкой.
Летчики тоже остановились, поджидая его. Зажигалка упорно не загоралась. Кто-то чиркнул спичкой. Ионычев, пряча ладонями огонек от ветра, которого не было, старательно прикурил.
— Но главное? — не выдержал капитан Шемякин, самый молодой командир корабля в полку, отец двойняшек, про которых его друзья говорили, что они тройняшки: двое близнецов и с ними — близнец-папа. — Ведь главное-то.
Ионычев мотнул головой и хрипловато сказал:
— Все, бросаю курить. Главное? У него было больше трех сотен боевых вылетов — вся война, и все — на «пешках», а Пе-2, сами знаете, машина свирепая была, ничего не прощала. Шепчет он тихо-тихо, но я слышу: «Все, Сашка, сожрала меня хвороба, но помни: каждый раз — как первый, и тогда он — весь твой». Так он говорил. Вот тут вся педагогика и премудрость нашего дела. Это и есть главное. А проще — некуда.
Он замолчал — мелко затряслись бетонные плиты под ногами, вздыбился тяжкий густой рык, прокатился раскатистым громом над аэродромом, землей, лесом и вдруг опал, стих до свистящего ровного тугого рева: со стоянки неуклюже, осторожно выполз бомбардировщик, медленно развернулся и, неторопливо наращивая скорость, покатился к предварительному старту.
— . А потом я пошел в комендатуру: должен быть салют моему отцу, командиру фронтовых пикировщиков! Оттуда — в полк, там в гарнизоне мотопехотный полк стоит. Ну, вхожу. Комполка — гренадер: плечи — метр, и над столом на метр возвышается, не дай бог такому в рукопашной под приклад угодить. Изложил я. Он помолчал и спрашивает: «А ты, майор, меня ни с какой конторой не перепутал?» Что ему скажешь? Что отец, мол, ветеран-участник, пенсионер, и все такое? А он молча курит свою зверскую «Приму» и сквозь дым едучий меня разглядывает. А старик-то мой летал майором — ну вот как я сейчас. И сказал я, как оно есть. Триста шестьдесят два, говорю, боевых, и всегда он сам своих пикировщиков водил, и теперь ушел он, не ожидая и не требуя наград и регалий. И я, говорю, к вам, товарищ полковник, пришел. Он, как и вы, комполка. Был. Только майор. Полковник молча задавил окурок в пепельнице и кнопку нажал. Входит капитан. «Вот что, — медленно так произносит этот полковник. — Чтоб завтра в. Когда, майор? — В десять, говорю. — Так вот, в девять тридцать по адресу этого майора весь наш оркестр — и до последней скрипки. Самой распоследней! И чтоб оркестр во как работал!» — и кулаком потряс. Вышел капитан, а я сижу как пень и слышу — подо мной стул мелко дрожать начинает.
Они остановились у края рулежки, потому что мимо катил, длинно пронося свое вытянутое тело, Ту-16 в ровном мощном гуле двигателей; вот, разбрызгивая незаметные глазу пленки воды на бетоне, он выкатил на исполнительный, аккуратно, неторопливо развернулся и, скрипнув тормозами, замер, сдержанно гудя.
— Молчим. Потом он, все так; же медленно, басит: «И взвод будет. С автоматами. Все, как они заслужили. И я буду. Примешь, майор?» Ну, что я? Молчу. И он. А потом говорит в стол: «А моему салюта не было. И оркестра не было. Он сержантом ее всю, все четыре года, отмахал. А нам-то салют будет, майор?» Будет, говорю. Будет, если заработаем. — Ионычев отшвырнул в мокрую траву недокуренную сигарету: — Нет, точно, бросаю курить, гадость одна.
Летчики молча шагали по краю бетонки.
— Хоть бы минимум сегодня не ушел, — после долгой паузы негромко сказал капитан Шубин, сосед и приятель Ионычева и, отрядный в его же эскадрилье. — Погода как рехнулась.
Ионычев пару секунд внимательно смотрел, как суетятся под стоящим в конце полосы Ту-16 техники-стартовики, потом как бы опомнился и не предвещавшим ничего хорошего басом осведомился:
Но его заглушил резко усилившийся рев турбин. Все остановились, наблюдая, как двинулась машина и, быстро набирая скорость, покатилась, нет, побежала по полосе, грохоча работающими на полном газу двигателями; Ионычев, взмахнув рукой, широко пошагал дальше, не оборачиваясь, и весь его вид говорил: «А чего смотреть? Летают люди, все нормально, все правильно». Ту-16, набрав скорость, оторвался от полосы; и тут облака будто лопнули по шву, из прорехи в дожде брызнуло закатное солнце; взлетающий корабль ало-серебряно полыхнул в сверкающих лучах, заискрился и, дымя, пошел медленно вверх, выше, выше, к серым тучам; солнце погасло, и бомбардировщик погас тоже; гул двигателей быстро стихал, удаляясь.
Источник
Луна, восходящая над Тихим океаном
Дубликаты не найдены
Красиво, но жаль нет технических характеристик снимка, ведь это не менее интересно.
Почти 100%, что это три фотографии, соединенные в коллаж. Потому что сфотографировать так луну, чтобы проявились звёзды — практически невозможно (луна будет уже пережженной, а звезды так и не проявятся). Поэтому фотографируют с разной экспозицией сначала луну, потом остальную часть неба.
Тут ещё и вода — её тоже наверняка отдельно фотографировали.
Судя по всему этот снимок сделан единым фото — если приглядеться, то можно заметить, что на нём луна далеко не в полной фазе и месяц как раз таки «пережжённ», а весь остальной диск луны освещён пепельным светом. Который как раз таки по яркости близок к большинству звёзд.
Да и звёзд не так чтобы совсем много для хорошего коллажа.
Насчет «звезд не так много» — вокруг Луны их вообще, как правило, не видно из-за засветки, только самые яркие. Так что не удивлюсь, если тут очень большая выдержка была, чтобы сфотографировать звезды (отдельно от луны) — я бы сказал, что их тут много, для таких условий.
UPD: Нашёл оригинальный пост на реддите, автор снимал звёзды на выдержке 60 сек, луну отдельным кадром. Он ничего не сказал про воду, но мне кажется, её он тоже снимал отдельно, чтобы не размазались волны, и с другой стороны, чтобы набрать достаточно света.
Ясно, спасибо что точно разобрались 😀
Это точно фотография?
Так быть не может: чтобы на фоне полнолуния образовался серп, надо, чтобы солнце было «за Землей».
Если предположить, что солнце «бьет снизу», то будет виден серп — но не полнолуние.
Думаю, что это фото с ОЧЕНЬ сильно вытянутыми фильтрами.
Погуглите «пепельный свет луны», на фото именно он. Часто его видно невооруженным взглядом, при достаточной выдержке он будет очень яркий. Это свет, отраженный от Земли.
Спасибочки, погуглю. Думал, это аномалия какая-то
мне кажется тут не хватает совсем другого персонажа)
Луна, 13 июня 2021 года, 20:55
-телескоп Sky-Watcher BKP150750
-корректор комы SharpStar 0.95x
-фильтр ZWO IR-cut
-астрокамера ASI ZWO 183MC
-монтировка Meade LX85.
Обработка: сложение 100 кадров из 2343 в Autostakkert, вейвлеты и деконволюция в AstroSurface.
Место съемки: Анапа, двор.
Мой космический Instagram: star.hunter
Новая Луна (прямо сейчас)
Родилась новая Луна 🌙
13.07.2021 19:17:37 (GMT+7)
Celestron 8se + Sony A380 (одиночный кадр)
Санта-Круз, Калифорния
Не хватает коллайдера на Луне
Пока космические агентства ведущих стран только планируют повторить миссии с посадкой человека на Луну, физики уже рассматривают возможность построить там гигантский коллайдер.
ЦЕРН намерен построить новый 100-километровый коллайдер
Сейчас диаметр кольца знаменитого Большого адронного коллайдера в ЦЕРН, разгоняющего частицы, почти 27 километров. В планах новый гигантский ускоритель с кольцом почти в 100 километров. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Во всяком случае фантазировать никто не запрещает. И вот Джеймс Бичем из Университета Дьюка и Франк Циммерман из ЦЕРН пишут, что » лунный» коллайдер может стать следующим инструментом для изучения тайн природы.
Конечно, в обозримой перспективе такой грандиозный инструмент не будет создан. Но идея очень заманчивая. Ведь не Луне не действует множество земных ограничений, а значит кольцо коллайдера может пройти просто по ее экватору и достичь почти 11 тысяч километров.
Практически все сооружения понадобится устраивать на глубине, где они будут защищены от космической радиации и микрометеоритов. Но если будущей технике это окажется по силам, физики получат уникальный инструмент. По расчетам ученых, энергия протон-протонных столкновений в нем может достигать 14 ПэВ, что в тысячи раз мощнее, чем в Большом адронном коллайдере. Такой феномен, по мнению авторов идеи, может совершить самые невероятные открытия, о которых мы сегодня даже не догадываемся.
Источник
Рассвет встает над океаном
Песня написана на мелодию композитора Исаака Шварца
для кинофильма «Звезда пленительного счастья»
Рассвет встает над океаном.
Сегодня двинемся в поход.
Шлем поцелуй воздушный мамам.
Над нами ясный небосвод.
Припев:
И как бы штормы нас не рвали,
Мы моряка исполним долг.
И без сомнений и печали:
В команде каждый – морской волк.
И надувает парус ветер.
Пусть будет он попутный нам.
Всё одолеем, раз мы вместе.
Не будет стыдно Вам за нас!
Припев:
И как бы штормы нас не рвали,
Мы моряка исполним долг.
И без сомнений и печали:
В команде каждый – морской волк.
И вот уж ночь над океаном.
Висит над нами бездна звёзд.
И пусть нам будет талисманом
Любовь Отчизны, родных гнёзд.
Припев:
И как бы штормы нас не рвали,
Мы моряка исполним долг.
И без сомнений и печали:
В команде каждый – морской волк.
Вдали маяк нам светит ярко.
Благодарим его за свет.
Ему дарить свой свет не жалко.
Всем шлёт он морякам привет.
Припев:
И как бы штормы нас не рвали,
Мы моряка исполним долг.
И без сомнений и печали:
В команде каждый – морской волк.
*******
ОТКЛИК:
И что нам козни Посейдона!
Мы в море словно поплавок.
Оно по всем вопросам вздорно,
о чём морской наслышан волк.
Лишь пьяным море по колено,
а мы профессией пьяны.
Дары подводного гарема
возьмём у моря без вины.
Русалки дивного гарема
любовью вечной нам верны.
СЕРГЕЙ РАЗЕНКОВ
*******
Источник
Ночь с месяцем над океаном
Изящной лодочкою в ночь вплывает месяц,
Себя подталкивая вёслами-лучами…
И сверху видит он, как кто-то где-то встретился
С тем, с кем и встретиться уже совсем не чаял…
Всегда над нами мир ворОжит красотою,
Хоть видели всё это мы не раз и прежде…
И щедро с нами делится собою,
Чтобы на счастье не теряли мы надежду…
Видно, правду говорят люди, что у девушек сидит черт, подстрекающий их любопытство. .
« Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся ещё необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебренном свете: и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды: холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник — ночной ветер, подкравшись мгновенно целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь!»
«Вечера на хуторе близ Диканьки»
. Посмотри, вон-вон далеко мелькнули звездочки: одна, другая, третья, четвертая, пятая. Не правда ли, ведь это ангелы божии поотворяли окошечки своих светлых домиков на небе и глядят на нас.
Источник