О «первоначальном накоплении» или как овцы съели людей. Огораживание. XV—XIX в. НВ.
Процесс огораживаний (enclosures, evictions), имевший место и в позднем средневековье, когда в английское село стали проникать элементы капиталистического хозяйствования, с конца 15 века постоянно набирает силу. Этим в общем-то техническим термином именовали приватизацию общинных (открытых) полей, выпасов и изъятие крестьянских наделов — как правило, в пользу лорда-землевладельца и его крупных арендаторов. Большую роль в экспроприации крестьянства сыграла и ликвидация трех тысяч английских монастырей. Корона отняла у них всё, чем они владели, нередко с погромами и насилием. (Английские нравоучители как-то не любят вспоминать жестокие преследования церкви на их собственной территории.) Монастырские земли были переданы и распроданы буржуазному «новому дворянству». Для крестьянских общин, населявших эти земли, наступили худые времена.
Уже Томас Мор в своей «Утопии», датированной 1516 годом, нарисовал впечатляющую картину социальных последствий процесса огораживаний. Экспроприированное крестьянство превращается в нищих бродяг:
«. Происходит переселение несчастных: мужчин, женщин, мужей, жен, сирот, вдов, родителей с малыми детьми и более многочисленными, чем богатыми, домочадцами, так как хлебопашество требует много рук. Они переселяются, повторяю, с привычных и насиженных мест и не знают, куда деться; всю утварь, стоящую недорого, даже если бы она могла дожидаться покупателя, они продают за бесценок при необходимости сбыть ее. А когда они в своих странствиях быстро потратят это, то что им остается другое, как не воровать и попадать на виселицу по заслугам или скитаться и нищенствовать? Впрочем, и тут, как бродяги, они попадают в тюрьму за свое праздное хождение, — никто ведь не нанимает их труд, хотя они самым пламенным образом предлагают его.»
Современники Мора писали: «Там, где сорок человек имели средства к жизни, там теперь всё имеет один человек и его пастух».
В отчетах правительственных комиссий, производивших обследование огораживаний при Генрихе VIII, типичны фразы об их жертвах, исчисляемых десятками семей, даже в случаях огораживания в каком-либо одном маноре (поместье) или селе: «Ушло отсюда с плачем 60 человек, которые вынуждены были стать бродягами и, впав в праздность, частью погибли от голода».
Ранние Тюдоры, будучи монархами абсолютными, в подражание французским коллегам изображали заботу о низших слоях населения, поэтому в 1489 и 1515 принимали акты против огораживаний, которые, впрочем, оказались формальными и безрезультатными.
В реальности законодательство Тюдоров разворачивает борьбу не против причин, обрекающих людей на бродяжничество, нищенство и попрошайничество, а непосредственно против жертв экспроприации — неимущих, ставших нищими и бродягами.
Уже закон от 1495 года наказывал местным властям усилить борьбу с нищенством и бродяжничеством, не останавливаясь перед самыми жестокими мерами. Шерифам (чиновникам короны), мэрам, бейлифам и констеблям надлежало произвести на подведомственной им территории поиски бродяг, неработающих и вообще всех «праздных подозрительных» лиц, арестовать их и посадить в колодки, «так, чтобы они (бродяги) оставались в таком положении без всякой пищи, хлеба и воды». Если бродяга будет схвачен еще раз на том же месте, тогда предписывалось снова его арестовать и посадить в колодки уже на шесть суток и содержать истощенного человека на той же голодной диете. Ну и так далее, пока не умрет.
И дальше свирепость идет по нарастающей. Акт Генриха VIII о нищих, изданный в 1530-1531, предусматривал более суровые наказания. Больного и нетрудоспособного нищего за сбор милостыни в другой сотне (мельчайшее территориально-административное образование) предписывалось заключать в колодки с содержанием на хлебе и воде. (Видимо, считалось, что так они поправят свое здоровье). «Здорового нищего» после ареста сдавали мировым судьям — чиновникам, назначаемым короной из числа местных богатых землевладельцев. Последние должны были присудить его к кровавому бичеванию. Нищего раздевали, приковывали к заднему краю телеги и били на протяжении всего пути через то торговое селение (market town) или какое-нибудь другое место, где производилась экзекуция, «до тех пор, пока тело его (паупера) не будет всё покрыто кровью».
После этого окровавленный нищий давал клятву в том, что немедленно возвратится на то место, где родился или проживал до своего наказания в течении последних трех лет, и «там примется за работу, какая ему приличествует». Высеченному за бедность человеку выдавалось удостоверение в том, что он действительно был наказан в таком-то месте, в такое-то время и таким-то образом. (Вот это действительно по-европейски — выпороть и дать на то сертификат качества.) Если нищий не мог или не хотел вернуться к предписанному месту жительства, то наказание повторялось снова и снова.
И вот оказывается, что «родина свободы» является страной кнута. Да и безмерные похвалы либеральных авторов в честь ранней отмены английского крепостничества тоже натянуты. Нет в Англии свободы передвижения, ограбленного пролетаризованнного крестьянина прикрепляют, да только не к земле, которой у него уже нет, а к капиталистам по месту жительства.
Дальнейшим развитием акта 1530-31 года был акт того же Генриха VIII от 1535-1536 года.
Статут запрещал беднякам собирать самим милостыню и предписывал прекратить раздачу индивидуальной милостыни отдельными лицами («чтобы никто не давал открытой милостыни ни деньгами, не чем либо другим иначе, как через общественные ящики. «). Нарушители подвергались штрафу в размере десятикратно превышающем ту милостыню, что они подали «незаконным способом». В воспетом англофилами «обществе индивидуалистов» не дозволяется индивидуально проявлять свои добрые наклонности и помогать людям.
Все эти решительные меры не помогали избавлению от нищеты и бродяжничества, ведь сама система массово производила обездоленных.
Правительственный документ конца царствования Генриха VIII свидетельствует: «Во всех местах королевства Англия бродяги и нищие в течение долгого времени все увеличиваются в своем числе и продолжают еще больше умножаться вследствие лености, этой матери пороков, отчего происходит и ежедневно возрастают воровство, убийство и другие отвратительные преступления и насилия». Что ж это за эпидемия лени у трудолюбивых, как нам всегда, говорили европейцев? После этого подумаешь о некоем предопределенном лицемерии капитализма — в стране недавно еще относительно благополучной, с плодородными почвами и мягким климатом, нищета и бродяжничество приписываются лени ограбленных, а не жадности грабителей.
Из Акта «О НАКАЗАНИИ БРОДЯГ И ОКАЗАНИИ ПОМОЩИ БЕДНЫМ И НЕТРУДОСПОСОБНЫМ» (1572 ГОД)
«Для полного определения того, какие лица должны считаться в силу этого акта праздношатающимися, бродягами и упорными нищими и нести наказание за свой беспутный образ жизни, ныне объявляется и устанавливается властью настоящего парламента: всякое лицо и лица, которые являются или называют себя ходатаями по делам и шляются там и сям в какой-либо области или областях этого королевства, не имея достаточных полномочий, выданных от лица нашей верховной госпожи королевы, и все другие праздные лица, которые бродят в какой-либо области одного королевства и занимаются хитрой и ловкой и беззаконной азартной игрой или, как некоторые из них, заявляют, что имеют познания в физиономистике, хиромантии и других вредных науках, чем обманывают людей, говоря, что могут предсказать им судьбу, смерть или богатство, и рассказывая тому подобные фантастические измышления; и всякое лицо или лица, здоровые и крепкие телом и способные работать, не имеющие земли или хозяина, не занимающиеся какой-либо законной торговлей, ремеслом или профессией для снискания средств к существованию, и которые не могут объяснить, каким законным путем они добывают себе пропитание; и все фехтовальщики, вожаки медведей, актеры и менестрели, не принадлежащие какому-нибудь барону этого королевства или какой-либо особе высшего ранга, все жонглеры, разносчики, паяльщики и мелкие торговцы, которые бродят, не имея разрешения по меньшей мере двух мировых судей; все чернорабочие, здоровые телом, праздношатающиеся и отказывающиеся работать за ту разумную плату, какая установлена и обычно дается в тех местах, где таким лицам приходится жить; все подделыватели разрешений и паспортов и все пользующиеся ими, зная, что это подделка; все студенты Оксфордского или Кембриджского университетов, странствующие, выпрашивая милостыню и не имея на то разрешения от комиссара, канцлера или вице-канцлера этих университетов за их печатью, все матросы, лживо заявляющие, что потерпели кораблекрушение. и все лица, выпущенные из тюрем, которые просят вспомоществования или идут к себе на родину или к друзьям, не имея разрешения от двух мировых судей той области, где они были освобождены, — все такие лица должны быть почитаемы за бродяг и упорных нищих, предусмотренных настоящим актом;»
Даже создатель парадно-лакированной «История Англии от Чосера до королевы Виктории» Дж. Тревельян в среди «толп закоренелых нищих, которые были бедствием при первых Тюдорах» упоминает «землепашцев, оставшихся без работы вследствие огораживания пастбищ». Приводит и такую причину огораживаний: «Лендлорды вынужден были, если они не хотели разориться, повышать ренту, когда кончались сроки аренды, и эксплуатировать землю наиболее выгодно — отводить ее под пастбища, а не под пашню». Либеральный историк лицемерит качественно — лендлорд, оказывается, вынуждены были грабить и изгонять крестьян, поскольку ему угрожали разорение, посох и сума — хотя тут же намекает, что это попросту было выгодно.
Постаравшись поскорее пробежать тему огораживаний при Тюдорах, Тревельян в главе о более поздних парламентских огораживаниях 18 века вынужден объяснять, что «Кент, Эссекс, Суссекс, северные и западные графства и Уэльс были мало затронуты законами об огораживании, потому что значительная часть их земельной площади состояла из полей. огороженных много лет назад.» И в числе тех областей, что были особенно затронуты огораживаниями при Тюдорах, самые густонаселенные в стране.
Писавший в 70-х годах XVI века У. Гаррисон, ссылаясь на подсчеты итальянского врача Кардана, служившего при дворе Эдуарда VI, сообщил колоссальную цифру воров (то есть согнанных с кормилицы-земли и обреченных на нищенство крестьян), которых казнили при Генрихе VIII: до 72 тысяч.
И это в стране с населением едва ли достигающим 2,5 млн. чел. [15] Английские законы насчитывали сотни преступлений, за которые полагалась смертная казнь, например за кражу на сумму в 2 шиллинга (стоимость курицы) — а ведь для ограбленных людей кража еды оставалась последним способом спасти от голодной смерти себя и своих близких. По сути правящий класс — как это по-английски — совершив преступление, ограбив массу людей, выставил их в роли преступников и стал примерно карать.
Современники были практически единодушны в том, что неимущие люди, лишенные своего участка земли и средств производства, уже в 16 в. составляли наиболее многочисленную часть английского общества. (И в этом отношении оно было явно впереди планеты всей.) Получается, что тюдоровское законодательство против бродяг и нищих было инструментом насилия, которым закреплялись результаты разорения большинства населения жадным властвующим меньшинством, причем содеянного в исторически кратчашие сроки. Вот так она и росла, западная «демократия».
Согласно акту 1547 года, всякий «здоровый нищий» или бродяга, уклоняющийся от предлагаемой ему работы, обращается в рабство и отдается тому лицу, которое донесет на него как на праздношатающегося (бродягу). Хозяин-рабовладелец может заставить своего раба выполнять любую работу, кормить его самой дрянной пищей (отбросами). Может завещать его по наследству, отдать внаймы. Мировые судьи обязаны по заявлению рабовладельца разыскивать раба, если он сбегал от такого счастья. После первого побега обращенный в рабство присуждается к пожизненному рабству, на его лице выжигается S (slave — раб), после второго ставится новое клеймо, после третьего его казнят как государственного преступника (felon).
Бродягу, если он прожил в «недозволенном ему месте» более трех дней, предписывалось схватывать, клеймить знаком V (vagabond — бродяга) и, заковав в цепи, направлять на дорожные и другие тяжелые работы.
У бродяг отнимали их детей, которых также обращали в рабов под предлогом «обучения их труду». Хозяева могли на законном основании подвергать их любым наказаниям, бить плетьми и заковывать в цепи.
Нищий, если хотел избежать наказания, должен был остаться навсегда в своем приходе и брать любую работу, которую дадут приходские власти. Закон явно рассматривал его как «раба прихода» (roundsmаn).
В этом по своему шедевральном законе поражает и запредельная жестокость к несчастным, и превращения пролетария в прямого раба капитала.
Тюдоровское законодательство ясно показывает, что «освобождение» крестьян от крепостной зависимости означает только то, что они больше на земле не нужны. Это было освобождением от источников пропитания, дома и двора, но отнюдь не освобождением от работы на хозяина. Прикрепление к земле заменялось прикреплением к приходу (месту жительства), а фактически к сообществу местных капиталистов, здесь бывший крестьянин должен был отдать свой труд ближайшему нанимателю за гроши. А другой оплаты капиталист и не предложит, зная, что работник никуда от него не денется.
Источник
Овцы поедают людей томас мор
Другой реакционной стороной было понимание справедливости как грубо-уравнительного распределения и связанной с ним жесткой и мелочной регламентации не только потребления, но и всех сторон жизни человека. Часто это сочеталось с авторитарными политическими концепциями.
В позднее средневековье в Европе религиозные ереси постепенно теряют характер социальных утопий, превращаясь в идеологическую оболочку буржуазных реформаторских и революционных движений. В Азии происходит постепенное реакционное перерождение прежних ересей социально-критической направленности (характерный пример — эволюция ваххабизма). К началу XIX века некоторые из мусульманских ересей также становятся одним из способов оформления буржуазных политических и идеологических течений.
2.3. Развитие социальных утопий в сочинениях средневековых гуманистов и деятелей эпохи Просвещения
Исчезновение с широкой общественной сцены (впрочем, не полное) социальных утопий в форме религиозных ересей не означало исчезновения социальных утопий вообще. Социально-утопическая тенденция, еще в эпоху широкого распространения религиозных утопий, находит свое выражение в сочинениях средневековых гуманистов (а позднее, на рубеже нового времени — в творчестве некоторых деятелей Просвещения). После работ Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы, социальные утопии становятся в значительной мере продуктом индивидуального идеологического творчества. Тем не менее, их влияние продолжает оставаться весьма широким.
Томас Мор (7.02.1478 — 6.07.1535) — английский гуманист и государственный деятель. Ученик и друг Эразма Роттердамского. В 1504 году избран в парламент. Однако, выступив против финансовой политики Генриха VII, навлек на себя угрозу репрессий и вынужден был покинуть парламент. В 1510-1518 гг. — помощник шерифа Лондона. В 1516 году издано его наиболее известное сочинение — диалог «Утопия». Его «История Ричарда III» оказала определяющее влияние на трактовку описываемых событий последующими историками и на творчество Шекспира. В 1521 году посвящен в рыцари. В 1523-1529 гг. — председатель палаты общин. В 1529 году стал лорд-канцлером Англии. Будучи противником Реформации, и не соглашаясь с церковной политикой Генриха VIII, в 1532 году вышел в отставку. За отказ принести присягу королю как главе церкви был заключен в Тауэр, обвинен в государственной измене и 7 июля 1535 года кончил жизнь на плахе. Католическая церковь в 1935 году канонизировала его как святого.
В «Утопии» Томас Мор дал уничтожающую критику современных ему общественных порядков, социальных пороков и противоречий, вызванных обезземеливанием английского крестьянства в результате политики «огораживания» (сгона крестьян с земли для организации овечьих пастбищ). Ему принадлежит известная фраза «овцы пожрали людей». Этим порядкам Томас Мор противопоставляет идеальный строй на острове Утопия (буквальный перевод с греческого — место, которого нет). Слово Утопия стало нарицательным, и именно с этого времени стало использоваться для обозначения определенных концепций и течений общественной мысли, касающихся идеалов, объединяемых общим свойством — отрывом от реальности (утопизм).
На острове Утопия труд является обязанностью всех граждан. Установлен 6-часовой рабочий день, обеспечивающий досуг и время для других, более возвышенных занятий. Частная собственность отсутствует. Томас Мор считал необходимым соединение ремесла и земледелия, не видя иного пути для преодоления противоположности между городом и деревней. Уравнительное распределение в его понимании должно было основываться не на мелочной его регламентации, а на удовлетворении потребностей людей. Мор предполагал, что свободный труд сможет обеспечить для этого достаточное изобилие продуктов. Политическое устройство Утопии основывалось на демократических принципах.
Чтобы освободить граждан от наиболее тяжелых и недостойных работ, Томас Мор допускал использование рабского труда, хотя и в смягченной форме. Он считал также необходимым пожизненное прикрепление людей к одному определенному виду занятий.
Как и многие гуманисты, Томас Мор был противником народных движений, видя в них лишь разрушительную силу. Это проявилось в его резко отрицательном отношении к Реформации и Крестьянской войне в Германии.
Томмазо Кампанелла, до пострижения в монахи — Джованни Доменико (5.09.1568 — 21.05.1639), итальянский мыслитель и поэт. В 1582 году стал монахом. С 17 лет принимал участие в богословских диспутах. В 1589 году бежал из монастыря в результате конфликта с орденом доминиканцев из-за своих вольнодумных идей. В 1591 году опубликовал сочинение «Философия, основанная на ощущениях», носившее пантеистический и во многом материалистический характер, и за это был арестован инквизицией. Выйдя через год из тюрьмы, преследуемый иезуитами, скитался по Италии, неоднократно арестовывался по обвинению в ереси, но всякий раз умелая защита и стойкость под пытками позволяли ему избежать сурового наказания (попавшим в руки инквизиции редко удавалось избегнуть такой участи). В конце 90-х гг. пытался организовать восстание с целью свержения в Италии власти испанских Габсбургов и установления республики. В 1599 году в результате измены был арестован, обвинен светскими властями в заговоре, а инквизицией — в ереси, и в 1602 году приговорен к пожизненному заключению.
Находясь в 1599-1626 гг. в тюрьме (в общей сложности провел в тюрьмах 33 года своей жизни), в 1602 году написал, а в 1623 году сумел издать книгу «Город Солнца», где нарисовал утопическую картину будущего коммунистического общества. Также во время тюремного заключения осмелился выступить в защиту преследуемого инквизицией Галилея, в 1616 году написав, а в 1622 году издав сочинение «Apologia pro Galileo». В тюрьме же Кампанеллой — одним из крупнейших ученых своего времени — были написаны сочинения по философии, военному искусству, медицине, экономике, богословию, политике, физике и астрономии.
Кампанелла, обладая значительным личным обаянием, сумел, действуя из тюрьмы, и используя свои познания в астрологии, оказать воздействие на папский престол, и в конце концов добиться помилования со стороны римского папы. Последние годы жизни провел во Франции, пользуясь покровительством кардинала Ришелье.
В «Городе Солнца» Кампанелла опирался на основные принципы «Утопии» Томаса Мора. Он, как и Мор, декларирует отсутствие частной собственности,
Источник