Выставка «Белое море. Чёрная дыра»
Выставка «Белое море. Черная дыра» представляет результаты историко-художественного исследования, проведенного художником Павлом Отдельновым в восточной промзоне города Дзержинска — одном из крупнейших центров советской химии.
Показать полностью.
Для Отдельнова эти места связаны прежде всего с личной историей. На заводах работали три поколения его предков, в рабочем поселке появились на свет его родители. Сейчас заводы превращаются в руины, на месте поселка — густые заросли дикого леса.
Заводские отстойники, самые известные из которых называются «Белое море» и «Черная дыра», хранят в себе накопленные десятилетиями тонны шлама. Художник смотрит на них как на огромный экран, который, подобно океану Солярис, хранит в себе память и образы прошлого. По мнению Отдельнова, шламоотстойники — это «свалки истории, которые остаются, даже если прошлое превращается в предание».
Проект основан на реальных фактах, но вместе с тем носит глубоко личный характер. Материалом для него послужили заводские руины и свалки химических отходов, архивы местных заводских газет и семейные предания.
На выставке представлены живописные работы, фотографии, инсталляции, тексты и документальный фильм, снятый на основе собранных материалов.
СПРАВКА:
Павел Отдельнов родился в 1979 году в Дзержинске Нижегородской области. С 1999 г. по настоящее время живет и работает в Москве. 2005–2006 гг. — стипендиат Министерства культуры РФ. С 2006 г. — член Московского союза художников, секция живописи. Лауреат премии «ЛомоносовАрт-2013».
0+
Время работы: вт.– вс. 12:00 – 20:00
Стоимость билетов: 150 руб., льготный — 100 руб.
Каждую среду вход на выставку свободный.
Источник
Черная дыра истории, или Белое море памяти
Художник Павел Отдельнов рассказал и показал руины прошлого Дзержинска
Может ли грязное быть красивым? Посмотрите на дзержинскую Черную дыру с высоты птичьего полета, и вы будете удивлены, увидев картину, похожую на полотно художника-абстракциониста. Может ли «светлое будущее» стать печальным прошлым? Тоже да, – понимаешь, осматривая выставку Павла Отдельнова в нижегородском Арсенале. Один из самых заметных современных художников России посвятил свой новый проект своей семье и родному городу.
«Так получилось, что вся биография моей семьи связана с местами этих двух географических координат. Мой папа родился на территории бывшего Ворошиловского поселка и работал почти на всех заводах, которые здесь изображены, – Павел Отдельнов показывает журналисту «Московского комсомольца» на большую черную стену, установленную в Арсенале. Здесь белым мелом нарисованы линии и геометрические фигуры, в которых угадываются улицы, дома, промышленные здания. Посередине – чем-то похожее на обнаженное сердце Белое море, один из двух самых известных шламонакопителей Дзержинска. Второй – Черная дыра – нарисован напротив, на белой стене, где черным выведены другие улицы, дома, цеха. – А вот с этого завода моего прадеда забрали на фронт, откуда он не вернулся. Почти все мои тети и дяди тоже работали на этих заводах. Три поколения моих предков жили в этом поселке, у нас была дача чуть-чуть южнее Игумново, а здесь был наш сад. Все это происходило вокруг этих объектов – Белого моря и Черной дыры».
Между двумя стенами, на которые, пользуясь спутниковыми снимками, Отдельнов перерисовал карты дзержинской промзоны, серия черно-белых портретов, тоже перерисованные, но уже маслом на небольших холстах. «Это фотографии из дзержинских городских и заводских газет, – объясняет он. – Самые старые – середина 30-х, самая «новая» – конец 80-х годов. Рассматривая эти фотографии, я подумал, что в них есть персонажи, но нет личностей, они не передают конкретную индивидуальность человека, они скорее говорят о стиле эпохи и стиле съемки».
«Вот здесь, – показывает на один из портретов, – моя бабушка, она тут в какое-то светлое будущее смотрит. И я ее тоже не очень узнаю в этом портрете. Мне кажется, что это не моя бабушка, а образ, сконструированный машиной, которая производит смыслы, героев, статьи».
Переходим в другую часть выставки – друг напротив друга здесь висят две большие, как любит делать Отдельнов, картины. На одной – полуразрушенный цех 1949-го года постройки, когда-то в нем производили фенол-ацетон. «Любопытно, что саму установку получения фенол-ацетона изобрел один прибалтийский ученый Рудольф Удрис, – рассказывает Павел. – Он был репрессирован, несмотря на свои коммунистические убеждения и во время репрессии в одной шарашке открыл эту формулу, на самом деле – сделал одно из важнейших открытий в химии». Построенных для производства фено-ацетона цех чем-то похож на базилику или дворец. «Он задумывался как что-то большое и грандиозное, – говорит Павел. И добавляет: – В том же 49-м году этот ученый кончает жизнь самоубийством». Уже потом, во время перестройки о Рудольфе Удрисе вспомнили вновь, в Дзержинске его именем назвали одну из улиц. «А сейчас этот цех представляет собой вот такое зрелище: одни ржавые трубы и разрушенные конструкции», – показывает художник.
«А это, – поворачиваемся ко второй картине, – цех гербицидов. Это то, что уничтожает все растущее и живое. Цех работал, производил эти страшные, уничтожающие растения вещества, но так получилось, что он закрылся и остались только вот эти руины. Тут молодые березки, там вон за трубой шиповник растет и другие растения, которые таким образом мстят этому страшному производству».
Еще один раздел называется «Памятники безхозяйственности». С таким заголовком давным-давно вышла статья в одной из заводских газет Дзержинска. И снова на большом холсте мы видим газетный снимок, увеличенный в сотни, а то и тысячи раз и нарисованный на холсте. Кажется, это цистерна и, может быть, мусор вокруг нее. «Я взял очень маленькую, крохотную фотографию и увеличил до размеров трехметровой картины, – подтверждает Павел. – Виднее не становится, мы наоборот, тонем в этой фотографии, в этих точках. Приближаясь к картине, мы отдаляемся от реальности».
Два неживописных объекта на выставке – это кусок Белого моря («оно такое, не очень белое, сероватое, похожее немного на цемент») и графит. «Его использовали в химической промышленности для процесса электролиза. После использования куски графита собирали большое количество токсичных веществ, диоксинов и тяжелых металлов, – рассказывает Павел. – Зато этот материал очень хорошо горел. Он горит в три раза дольше чем древесина. И люди его использовали для растопки печей и обогрева. До конца 90-х домов, пока поселки не газифицировали. Травились, падала продолжительность жизни, росла заболеваемость раком».
А вот множество фотографий непонятных ям. «Это то, что осталось от Ворошиловского поселка. Ямы погребов разных форм: квадратные, круглые, трапецевидные. Но одновременно эти ямы были связаны со страхом войны, потому что их можно было использовать в случае авианалетов и бомбежки».
Со стороны Автозаводского шоссе в Дзержинске до сих пор осталось недостроенное здание клуба – фотографию с ним мы тоже видим на выставке. Рядом – вырезка из газеты «Дзержинец», где радостно написано, что клуб будет достроен уже в этом году. Смотрим на дату – 8 января 1941 года – и понимаем, почему этого не случилось. Сейчас клуб используется как склад, как овощебаза для исправительно-трудовой колонии, которая расположена по соседству. «Я когда забирал вот эти кирпичи – они вывалились из стены, из клуба вышел человек в татуировках, с недоумением посмотрел, но даже вопросов не стал задавать, – вспоминает Отдельнов. – Но сами эти кирпичи любопытны тем, что они превратились в подобие камней. Они стали какой-то античной древностью, археологической находкой. Они очень легко сыпятся, и эта сыпучесть мне кажется метафорой памяти, которая также может легко осыпаться. Или метафорой мифа, который строился из не очень качественного материала. Даже если бы он был доведен до того проекта, который был нарисован, это бы его не спасло. Это маленькая история про большой миф».
И совсем уж мифической выглядит на самом деле реальная история о немецком солдате Клаусе Фритцше, книжка которого однажды попалась Павлу Отдельнову. Она была в основном о том, как Фритцше проводил время в лагерях, будучи пленным, больше всего времени – в дзержинских. «Помню, бабушка рассказывала, что немецких пленных 9 мая вывели на главную площадь, чтобы они праздновали и радовались. И они действительно радовались, что война кончилась», – снова делится воспоминаниями Павел. Клауса Фритцше он нашел в Интернете – завязалась переписка. Отдельнов просил его помочь найти координаты лагерей. Отправил ему снимок, который был сделан с немецкого самолета в 40-х. «И вот Клаус пишет: «С большим интересом прочитал ваше письмо и посмотрел фото наших разведчиков», – радуется Павел. – Клаус до сих пор жив, он выучил русский язык, и это помогло ему сделать карьеру в ГДР. Он приезжал в Дзержинск, и вот его фотография – он снялся на фоне одной из казарм, которую он же и строил. И мы с ним уточняли местоположение лагерей. Он мне рисовал схемы на каких-то советских картах, а я ему – на картах немецких шпионов. Неленивый человек».
Потом застываем перед экраном – здесь демонстрируется фильм, который Павел Отдельнов снял о Ворошиловском поселке, заводах и шламонакопителях. «Никто не знает, как это утилизировать, что с этим делать, – говорит. – Деньги освоены. А воз и ныне там».
Павел Отдельнов родился в 1979 году в Дзержинске, а после окончания Нижегородского художественного училища продолжил учебу и карьеру в Москве. Его работы хранятся в коллекциях Третьяковской галереи, Государственного русского музея, Российской академии художеств, в музейных и частных коллекциях России, США, Германии, Италии, Испании и других стран. Его выставка «Белое море. Черная дыра» продлится в Нижнем Новгороде до 4 сентября.
Источник
Свалка с историей: как в нижегородском озере осели химикаты и бюджеты
Выставка «Промзона» Павла Отдельнова, которой Московский музей современного искусства открыл 2019 год, рассказывает об одном из самых загрязненных мест на планете — окрестностях города Дзержинска Нижегородской области. Заброшенные заводы, где среди прочего производили химическое оружие, прославились не только окружающими их инопланетными пейзажами. О многолетней истории воровства бюджетных денег, выделявшихся на ликвидацию опасных свалок, и будущем подобных объектов, разбросанных по всей России, читайте в материале «Известий».
От черного до белого озера
«Черная дыра» и «Белое море» — когда-то народные, а сейчас официальные названия двух озер, куда сливали отходы дзержинские предприятия. Первое — карстовая воронка, заполненная черной жижей, 50 лет стекавшей сюда по трубам завода «Оргстекло». Озеро площадью 1,5 га внесено в Книгу рекордов Гиннеса как «самый загрязненный малый водоем в мире». По предварительным оценкам, здесь плавает 72 тыс. т химикатов. Точный их состав неизвестен, но точно есть тяжелые металлы мышьяк, свинец и кадмий. Птицы и насекомые, залетающие сюда, вязнут в озере и остаются здесь навсегда.
Шламонакопитель «Белое море»
«Белое море» — прямоугольное озеро белого цвета площадью 1 кв. км. Виновник его появления — предприятие «Капролактам», которое с 1973 года сливало сюда щелочные отходы. На нем производили хлор и каустик (едкие щелочи). Несмотря на необычный вид, содержимое этой свалки относят к четвертому, одному из наименее опасных классов опасности. В основном это известь, соли кальция и другие природные минералы.
Сплошные условности
Экологи зафиксировали «Черную дыру» еще в 1977 году. В 1990-е подготовили иск к заводу «Оргстекло», но предприятие признали банкротом. Решение ликвидировать «Черную дыру» вместе с «Белым морем» было принято только в 2011 году. После пожара на крупнейшем на северо-западе России полигоне токсичных отходов «Красный бор» президент Дмитрий Медведев провел президиум Госсовета в Дзержинске и пролетел над шламонакопителями на вертолете. Предполагалось, что экологическая проблема будет решена к 1 мая 2012 года.
Заняться дзержинскими свалками в первую очередь было решено потому, что они могли попасть под затопление при поднятии уровня воды в водохранилище Чебоксарской ГЭС. Гидроэлектростанцию начали строить в 1968 году и до сих пор не закончили, потому что об оптимальном уровне воды в водохранилище три региона, на чьих территориях она находится, до сих пор не договорились.
В марте 2012 года выяснилось, что не готов даже проект ликвидации «Черной дыры». При этом из федерального бюджета уже было выделено 50 млн рублей. Еще 12 млн заложили в региональном бюджете. Специалист минэкологии Нижегородской области Василий Якимов рассчитывал тогда, что «в течение трех–четырех месяцев» удастся выяснить, какой объем каких именно отходов содержится в «Черной дыре» и сколько может стоить очистка этой территории.
Первая попытка ликвидировать «Черную дыру» была предпринята в 2013 году. К тому моменту Общественная палата РФ признала ее самым сложным в мире объектом для утилизации. Саратовская компания «Экорос» обещала разобраться с озером и заключила контракт с местной администрацией более чем на 1,6 млрд рублей. Под эту работу в 2014 году были выделены деньги из федерального, областного и местного бюджетов. А весной 2015 года контракт был признан недействительным по суду.
Шламоотстойник «Черная дыра»
Оказалось, что компания никогда не планировала чистить озеро. Заключив контракт с администрацией, директор «Экороса» Михаил Морозов присвоил полученные от нее 18 млн рублей. И хотя его компания не выполнила работы на 143 млн рублей, акт их приемки был подписан сотрудницей администрации Дзержинска Натальей Федосеевой. Позже выяснилось, что, по конкурсным документам, подрядчик не был обязан иметь допуск к выполнению работ с особо опасными объектами. В результате в конкурсе и победила компания, которая в принципе не могла заниматься ликвидацией «Черной дыры».
Федосеева за служебный подлог была приговорена к двум годам лишения свободы условно. Морозов — за мошенничество — к трем годам колонии-поселения. Но чиновница попала под амнистию, объявленную в России ко Дню Победы. Бизнесмен добился условного срока. А деньги, выделеные на ликвидацию дзержинских химических свалок, продолжали исчезать.
В 2011 году на заседании Госсовета в Дзержинске было решено направить госфинансирование на ликвидацию «Белого моря». Поскольку по условиям федеральной программы объект накопленного экологического ущерба должен находиться в государственной или муниципальной собственности, владелец завода «СИБУР-Нефтехимом» и администрации Нижегородской области и Дзержинска договорились о передаче шламонакопителя в собственность города.
Кроме того, «СИБУР-Нефтехим» передал городской администрации проект ликвидации «Белого моря» и деньги на начало работ. По данным нижегородских СМИ, речь шла о 77 млн рублей, 65 из которых позже пропали.
3 октября 2018 года замглавы администрации Дзержинска Александр Кабанов за нецелевое расходование бюджетных средств был приговорен к 3,5 года в колонии-поселении с лишением права занимать госдолжности в течение трех лет. После этого Кабанов проработал в мэрии еще три месяца, пока областной суд не заменил реальный срок на условный.
Как сообщили «Известиям» в «СИБУР-Нефтехим», компания полностью выполнила свои обязательства в отношении шламонакопителя «Белое море» и не имеет отношения к последующим скандалам, связанным с переданными денежными средствами.
Грязь на прокачку
Чтобы уйти от судебных разбирательств при выборе новых подрядчиков и сохранить федеральное финансирование, власти Нижегородской области в апреле 2015 года обратились к председателю правительства Дмитрию Медведеву. И попросили признать корпорацию «ГазЭнергоСтрой» единственным исполнителем работ по ликвидации свалки «Черная дыра», шламонакопителя «Белое море» и полигона твердых бытовых отходов «Игумново». Это еще одна экологическая катастрофа региона площадью 41,7 га.
Через год, в марте 2016 года, президент Владимир Путин поручил выбрать единственного подрядчика для работы на дзержинских объектах. В апреле «ГазЭнергоСтрой» был утвержден в этом качестве Дмитрием Медведевым, а в июле региональные власти подписали с компанией контракт.
Шламонакопитель «Белое море»
По контракту, свалки в «Игумново» и «Белом море» должны быть убраны к июню этого года, «Черная дыра» – ликвидирована к сентябрю. Чтобы проконтролировать работу, на всех трех свалках поставили веб-камеры. Правда, по ним круглосуточно показывают строительные площадки, сами шламонакопители не видно.
Чтобы расплатиться с подрядчиком, федеральный бюджет выделял средства по программе «Охрана окружающей среды» на 2012–2020 годы, в 2017 году регион получил 500 млн рублей из федерального бюджета по проекту «Чистая страна». Еще 3,3 млрд рублей было направлено из резервного фонда правительства РФ в апреле 2018 года.
Стоимость ликвидации одной только «Черной дыры» с 1,6 млрд рублей в 2012 году выросла до 2,268 млрд в 2017-м. Чтобы справиться с самым сложным объектом, «ГазЭнергоСтрой» построил рядом с ним целое предприятие. Технологию низкотемпературного термолизного разрушения, по которой пастообразная жижа будет превращена во вторичное сырье, компания разработала вместе с ВНИИ охраны окружающей среды.
Александр Соловьянов, заместитель директора ВНИИ охраны окружающей среды:
Без кислорода под воздействием химических веществ происходит разложение отходов и образование органических молекул.
Многостадийное обезвреживание, сокращение выброса дымовых газов, сниженный расход топлива позволяют почти полностью нивелировать негативное воздействие на окружающую среду. На выходе из отходов получается полностью безопасный, не растворимый в воде остаток. Его можно использовать в строительстве, благоустройстве и рекультивации.
— По сути мы превращаем отходы во вторичное сырье, — рассказывал «Известиям» Соловьянов. — В новом реакторе можно перерабатывать самые разные органические вещества в большом объеме.
По его оценкам, система может перерабатывать до 7,5 т отходов в час.
Как отмечал член комитета Торгово-промышленной палаты РФ по природопользованию и экологии Владислав Жуков, до сих пор в России не удавалось создать подобную установку с высокой производительностью.
— Термолиз известен давно. Но в России он распространения не получил. Это связано с дороговизной и сложностью необходимого оборудования, — говорил эксперт.
Но и с новым государственным подрядчиком нижегородские власти не смогли избежать судов. 11 февраля этого года стало известно, что региональное министерство экологии взыскало с компании больше 18 млн рублей. Суд установил, что исполнителю были «оплачены работы, не связанные с ликвидацией объектов накопленного экологического ущерба», но излишки он не вернул.
Возможно, эти деньги отправятся в федеральный бюджет. Ранее регион получил предписание вернуть часть субсидии в размере 50 млн рублей «из-за недостижения показателей результативности».
Генеральная уборка
Нижегородская область должна стать первым регионом, где будут ликвидированы токсичные свалки по программе, подписанной в январе 2018 года Дмитрием Медведевым. Согласно подготовленному Минпромторгом документу, через 12 лет 95% общего количества отходов в стране будет перерабатываться.
К проблеме опасных отходов обращался и Владимир Путин. В своем первом указе в мае 2018 года вновь избранный президент поручил до 2024 года убрать все несанкционированные свалки в городах России и создать современную инфраструктуру безопасного обращения с отходами.
Дмитрий Медведев осматривает шламонакопитель «Белое море», который ранее принадлежал ОАО «СИБУР-Нефтехим», близ города Дзержинска
О том, что использованные под Дзержинском технологии, которые «разрабатывались в процессе подготовки документации», будут предложены другим регионам, заявил в феврале в Сочи губернатор Нижегородской области Глеб Никитин.
И желающих получить эту технологию будет немало. Оставленные в наследство советской промышленностью 2 млрд т токсичных отходов разбросаны по всей стране.
Это и полигон «Серебристый» в Красноярском крае в 3 км от населенного пункта, куда свозят отходы предприятия региона. И знаменитый ленинградский «Красный бор», открытый в 1969 году и переставший принимать отходы в 2014-м. К тому моменту на 67,4 га скопилось 2 млн т токсичных отходов. И гудронные пруды Ярославского НПЗ имени Менделеева. В 2013 году токсичные массы при половодье оказались в Волге и нанесли вред местной экологии, оцененный в 7 млн рублей. И полигон «Зубчаниновка» в Самарской области — мазутное озеро площадью 3,5 га. И фенольное озеро в Улан-Удэ — в котлован в центре города размером в несколько десятков квадратных километров сливали отходы газогенераторной станции, пока она не закрылась в 2005 году. С тех пор суды пытаются решить, кто должен заниматься ликвидацией экологического ущерба.
Источник