КАК БРОДЯГА В ОМУЛЕВОЙ БОЧКЕ БАЙКАЛ ПЕРЕПЛЫВАЛ
Текст близкого по смыслу произведения назывался «Дума беглеца на Байкале» и был написан краеведом, педагогом, литератором, жителем Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) Дмитрием Ивановичем Давыдовым в середине XIX века. Буквально за десятилетие появились и стали хорошо известны его многочисленные музыкальные интерпретации, и полагают, что первыми создали музыкальное сопровождение неизвестные заключенные Нерчинских рудников.
Песня состоит из, казалось бы, всем понятных слов, но задумывались ли мы над их смысловым содержанием? Попробуем «вскрыть» исторический информационный слой и посмотреть, что из этого получилось.
Славное море – священный Байкал,
Славный корабль – омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
В первую очередь, обратим внимание на определение – «славное море». Человек, певший эти слова, прекрасно знал традиции местного населения, которые не позволяли себе уничижительно называть Байкал озером.
Буряты и монголы еще в начале XVII века величали его «байгал» «далай», где «байгал» – существующий, природный, естественный, а «далай» – море. Интересно, что в монгольских вариантах «далай» переводится и как вселенский, всевышний, верховный! И у тунгусов Байкал – это «ламу», т.е. море. В древности народы Китая называли Байкал «Бэй-Хай», что переводится как «северное море».
При чем здесь бочка?
Особенно интересна деталь про омулевую бочку. Это не просто рифма. Если обратиться к первоначальному содержанию стихотворения Д. И. Давыдова, то ясно, что бочка, в самом деле, использовалась как плавсредство. Такие исторические примеры тогда были известны.
Ко всему, на Байкале есть и интереснейшая легенда про омулевую бочку, когда два могучих ветра-богатыря, Култук и Баргузин, в качестве забавы перекидывали свою игрушку – бочку омулевую. Куда она поплывет, туда за ней омули косяками и тянутся, как будто в бочку просятся. И, встречаясь, богатыри ну ее кидать, чтобы посмотреть, у кого за бочкой больше рыбы пойдет. Но когда каждый из них решил к могучей Сарме – хозяйке Малого моря – посвататься, поставила она условие: кто бочку ей принесет, за того и замуж согласится выйти. По силе богатыри равны были, и такая борьба между ними началась, что спрятал могучий Байкал бочку подальше, чтобы друзья совсем не рассорились.
Почему каторжник?
Обращение к названию «баргузин» может свидетельствовать о том, где примерно «вышел к Байкалу беглый каторжник». Сам ветер-баргузин характерен для срединной, центральной части Священного моря, и дует, в основном, из Баргузинской долины в сторону Ольхона.
Долго я звонкие цепи носил,
Долго бродил я в горах Акатуя.
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Горная стража меня не поймала.
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Акатуй, Нерчинск, Шилка – это географические названия в Забайкальской области Российской империи, которые, в буквальном смысле, пугали россиян в XVIII–XX веках. Связано это было и с уникальной отдаленностью этих земель от центральной части страны, но, в первую очередь, с рабским, тяжелейшим трудом на рудниках, ради обеспечения рабочей силой которых эти поселения и создавались. При каждом заводе или прииске существовали специальные тюремные казематы. Вот они и создали «знаменитую» Нерчинскую каторгу, которая перестала действовать только в 1917 году.
Собственно каторжные работы как вид уголовного наказания стали использоваться в России со времен Петра I, и назначались за тягчайшие преступления – например, против веры, государства, порядка управления, жизни, здоровья, чести… Соответственно, даже после появления на каторге «политических» состав каторжан мог только напугать обывателя. Поэтому многим и приходилось носить «звонкие цепи» – кандалы (железные или стальные браслеты, соединенные цепью, надеваемые на руки, иногда и ноги, заключенных для ограничения движений, а также в качестве наказания).
Легким путь беглецов с каторги не назовешь. И опасаться приходилось не только тягот маршрута и диких зверей, но и человека. Причем не столько наделенных определенными функциями горной стражи –– караулов, выставленных на некоторых горных перевалах для поимки сбежавших из тюрем и каторги заключенных, – сколько «охотников за головами». Поэтому некие сомнения вызывают следующие строки:
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Вкруг городов озираяся зорко.
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Подобное положение, скорее, могло быть в центральной России. Сибирская же деревня от массового появления бродяг страдала! Термин «варнак» – это сибирский жаргон, и слово ласковым не назовешь. Так в Сибири называли каторжан. И отношения между беглыми и сибирским населением можно назвать скорее войной, нежели дружеской помощью. Поджоги, грабежи и убийства, регулярно совершаемые варнаками, доводили сибиряков до такой точки кипения, что устраивались жесточайшие самосуды,
Еще Николай I издал указ о вознаграждении 5 рублями за поимку беглых преступников. И сибиряки «узаконили» для себя такую особую форму борьбы с беглыми, как «охота за горбунами». По сути, это страшная расправа над бродягами, которых попросту отстреливали, как зверей, не выясняя, виноваты они или нет.
Поэтому стоит только надеяться, что «молодец» все-таки доплывет.
Источник
Славное море — священный Байкал (Песня)
Песня исполняется
для Танечки Тархановой!
Подпевайте, друзья мои!
Славное море — священный Байкал!
Славный корабль — омулевая бочка!
Эй, баргузин, пошевеливай вал, —
Молодцу плыть недалечко.
Долго я тяжкие цепи носил,
Долго бродил я в горах Акатуя.
Старый товарищ бежать подсобил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Вкруг городов, озираяся зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море — священный Байкал!
Славный мой парус — кафтан дыроватый!
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Слышатся грома раскаты.
Рейтинг работы: 100
Количество отзывов: 15
Количество сообщений: 14
Количество просмотров: 1355
© 27.01.2011г. Роза Госман
Свидетельство о публикации: izba-2011-280846
Лидия Феоктистова 24.02.2016 16:48:56
Отзыв: положительный
Дорогая, Розонька, не могу прийти в себя от твоего восхитительного исполнения!
Такая мощь и красота твоего голоса, как и сам Байкал. Я помню, как пел мой дядя, у него тоже был могучий прекрасный голос, очень похожий на голос Б. Штоколова, как он много знал старинных песен. По праздникам его приходила послушать вся деревня, как жаль, что я не записала хотя бы названия этих песен, но помню, что кроме
Священного Байкала он ещё пел песню «По диким местам Забайкалья», «Я помню тот Ванинский порт и вид пароходов угрюмый, как шли мы по трапу на борт в холодные мрачные трюмы,» названия не помню.
ГОЛОС ТВОЙ ПРОСТО ЗАВОРАЖИВАЕТ СИЛОЙ, КРАСОТОЙ И ДУШЕВНОСТЬЮ. КАК ПРЕКРАСНО УСЛЫШАТЬ ВНОВЬ СВОИ ЛЮБИМЫЕ СТАРИННЫЕ ПЕСНИ! Почему бы на телевидении не сделать передачу о русских народных песнях, есть же передача о романсах, только я думаю, что сейчас, кроме тебя, так никто не сумеет спеть такие песни, Бабкина могла бы спеть, но не так, как бушует Байкал. Ведь мы теряем свою культуру. Гонят одну попсу.
А я, Розочка собиралась к тебе зайти, да приехала на 3 дня дочка со своей семьёй, тоже радость мне подарили.
С утра сегодня ездила в поликлинику.
СПАСИБО ТЕБЕ ДОРОГАЯ РОЗОЧКА, ЗА ПОДАРЕННУЮ РАДОСТЬ.
СЛАВНОЙ, ПРЕКРАСНОЙ, ДОБРОЙ РОЗОЧКЕ ЖЕЛАЮ ОГРОМНОГО СЧАСТЬЯ, ЗДОРОВЬЯ И МНОГО РАДОСТЕЙ В ЖИЗНИ.
КРЕПКО ТЕБЯ ОБНИМАЮ С ВОСТОРГОМ И ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ. Лида
Как радостно получить такой замечательный отзыв, Лидочка милая!
Спасибо сердечное! Радостно, что смогла доставить тебе немного радости!.
Лидочка, названные тобой песни мне тоже хорошо знакомы. Отличные песни.
Попробую спеть их. А пока послушай вот эту, моя хорошая: https://www.chitalnya.ru/work/298390/
Думаю и эта песня любима тобой. Спасибо.
Обнимаю с признательностью и любовью!
Роза
С Весной тебя, Лидочка! Пусть она будет замечательной!
Лидия Клочкова-Заруцкая 
03.11.2012 19:35:05
Отзыв: положительный
. )))))))))))))))))))))))))))
Источник
Русское море священный байкал
СЛАВНОЕ МОРЕ, СВЯЩЕННЫЙ БАЙКАЛ.
Славное море, священный Байкал,
Славный корабль, омулевая бочка,
Эй, баргузин, пошевеливай вал, —
Молодцу плыть недалечко.
Долго я тяжкие цепи влачил,
Долго бродил я в горах Акатуя,
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь —
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Близ городов озирался я зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море, священный Байкал,
Славный мой парус — кафтан дыроватый.
Эй, баргузин, пошевеливай вал, —
Слышатся грома раскаты.
Две последние строки повторяются
Русские песни. Сост. проф. Ив. Н. Розанов. М., Гослитиздат, 1952
В основе песни — стихотворение сибирского учителя, краеведа и литератора Дмитрия Давыдова (1811-1888) «Дума беглеца на Байкале», опубликованное им в 1858 году в Петербургской еженедельной газете «Золотое руно». В 1863 текст песни «Славное море — священный Байкал» появляется в «Современнике» в статье «Арестанты в Сибири» как образец арестантского творчества — то есть, уже к 1863 году песня стала народной.
Есть версия, что первоисточником мелодии является припев польской повстанческой песни «За Неман», хотя они не особо похожи. Некоторые сборники указывают автором музыки Ю. Арнольда — возможно, он обработчик мелодии, или в данном случае имеется в виду какой-то другой мотив. На практике исполняется 5 куплетов (в авторской версии — 11). В 1941 песня обработана Г. Свиридовым для голоса со смешанным оркестром.
Славный корабль, омулевая бочка. В данном случае это не метафора, а реальная ситуация: герой пытается переплыть Байкал, используя вместо лодки большую бочку от омуля, иронизирует над собой и поет эту песню.
Хлебом кормили крестьянки меня. Местное население снабжало беглецов в пути следования — таков был обычай, причем не только в Сибири, а и далее, в Приуралье. Короленко в воспоминаниях пишет, что в Пермском крае, где он отбывал ссылку, в XIX веке было принято на ночь выставлять у дома молоко или хлеб «для беглых из Сибири». Шансы встретить там беглого были небольшие, но обычай соблюдался.
Такун Ф. И. Славянский базар. – М.: «Современная музыка», 2005
То же самое, одноголосие:
Чарочка моя серебряная. Народные песни за праздничным столом. Песенник. Редактор В. М. Григоренко. М., Кифара, 2006.
ВАРИАНТЫ (3)
Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
Долго я звонкие цепи носил,
Долго бродил я в горах Акатуя.
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Горная стража меня не поймала.
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Вкруг городов озираяся зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море — священный Байкал,
Славный мой парус — кафтан дыроватый.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Слышатся бури раскаты.
Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
Из репертуара Надежды Плевицкой (1884-1941). Запись на пластинку — фирма «Граммофон», Петербург, 1917 г., 223233.
Очи черные: Старинный русский романс. – М.: Изд-во Эксмо, 2004, подпись: запись Д. Давыдова
2. Славное море — священный Байкал
Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал, —
Плыть молодцу недалечко.
Долго я звонкие цепи влачил,
Душно мне было в норах Акатуя,
Старый товарищ бежать пособил —
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь:
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Вкруг городов озираяся зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море — священный Байкал,
Славный мой парус — кафтан дыроватый.
Эй, баргузин, пошевеливай вал —
Слышатся бури раскаты.
Шедевры русского романса / Ред.-сост. Н. В. Абельмас. — М.: ООО «Издательство АСТ»; Донецк: «Сталкер», 2004. – (Песни для души).
3. 
Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
Долго я звонкие цепи носил,
Душно мне было в горах Акатуя.
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Вкруг городов озираяся зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море — священный Байкал,
Славный мой парус — халат дыроватый,
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Слышатся бури раскаты.
Русская народная песня. Сост. Бугославский С., Шишов И. М., 1936, с. 37. Приводится по: Соболева Г. Г. Россия в песне. Музыкальные страницы. 2-е изд., М., Музыка, 1980.
В этом варианте другой ритмический рисунок мелодии.
АВТОРСКАЯ ВЕРСИЯ
Дума беглеца на Байкале
Славное море — привольный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка…
Эй, баргузин, пошевеливай вал…
Плыть молодцу недалечко.
Долго я звонкие цепи носил;
Худо мне было в норах Акатуя,
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь;
Горная стража меня не видала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка — миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня;
Близ городов я поглядывал зорко;
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Весело я на сосновом бревне
Вплавь чрез глубокие реки пускался;
Мелкие речки встречалися мне –
Вброд через них пробирался.
У моря струсил немного беглец;
Берег обширен, а нет ни корыта;
Шел я коргой и пришел наконец
К бочке, дресвою замытой.
Нечего думать — бог счастья послал:
В этой посудине бык не утонет;
Труса достанет и на судне вал –
Смелого в бочке не тронет.
Тесно в ней было бы жить омулям;
Рыбки, утешьтесь моими словами:
Раз побывать в Акатуе бы вам –
В бочку полезли бы сами!
Четверо суток верчусь на волне;
Парусом служит армяк дыроватый,
Добрая лодка попалася мне,
Лишь на ходу мешковата.
Близко виднеются горы и лес,
Буду спокойно скрываться под тенью,
Можно и тут погулять бы, да бес
Тянет к родному селенью.
Славное море — привольный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка…
Эй, баргузин, пошевеливай вал…
Плыть молодцу недалечко!
Русские песни и романсы / Вступ. статья и сост. В. Гусева. — М.: Худож. лит., 1989. — (Классики и современники. Поэтич. б-ка).
Баргузин — байкальский ветер; норы Акатуя — рудники Акатуйской тюрьмы в Забайкалье; корга — каменистый отлогий берег (в Сибири и на Байкале); дресва — песок, гравий.
Источник