Сбывшаяся мечта об океане: как зарождалась рыболовецкая отрасль в Калининградской области
«Комсомолка» вспомнила, как начиналась история рыболовецкой отрасли, о первых сельдяных экспедициях и узнала, с какой эффективностью ведут промысел современные рыбаки.
В жизни если не каждого, то многих советских мальчишек из Калининградской области был период, когда они всерьёз задумывались о том, чтобы связать своё будущее с морем. Помимо романтики, профессия рыбака привлекала высокими заработками и возможностью посмотреть мир, что редко кому удавалось в Советском Союзе. А День рыбака был любимым общегородским праздником в Калининграде. В порту можно было посетить рыболовецкие суда. Но самое главное торжество проходило на Верхнем озере. Народ кормили ухой, потчевали песнями и танцами, а потом из озера выходили 33 морских пехотинца в гидрокостюмах и с флагом СССР. Мальчишки были в восторге…
Начало
12 июня 1945-го Государственный комитет обороны Советского Союза принял постановление о создании в трофейной Восточной Пруссии Балтийского государственного рыбопромышленного треста. Именно с этого документа и началась история рыбацкого края, как тогда называли Калининградскую область. Военный комендант выделил 12 трёхэтажных домов на нынешней улице Чайковского. В секретном приказе начальника тыла Третьего Белорусского фронта говорилось, что жилые помещения должны предоставляться тресту с «необходимым инвентарём и мебелью».
Калининградская рыбная промышленность создавалась на «трофейной основе». А с ней были серьёзные проблемы. В архивных документах сохранилась опись немецких предприятий рыбной промышленности, доставшихся советскому Балтрыбгостресту. Предприятий два — рыбозавод в Пиллау (ныне — Балтийск) и маленькое предприятие в Лабиау (ныне — Полесск). Оба «находятся в сильно разрушенном состоянии». При этом Москва поставила тресту задачу: сразу добывать рыбу. Страну надо было кормить.
Фото: Государственный архив Калининградской области
Всего Балтрыбгострест получил 45 парусных баркасов, 26 гребных лодок, два парохода, три самоходные баржи, четыре катера. Ремонтировать эти суда, как писали в документах, «разной степени разрушенности», было негде, а часть репарационных и поднятых из воды судов и вовсе оказалась непригодной к эксплуатации.
Мины и строгая секретность
Первыми калининградскими рыбаками стали 300 демобилизованных советских военнослужащих и. 250 немцев. В приказе, не подлежавшем оглашению, говорилось: «На основании решения командующего войсками Особого военного округа районные комендатуры должны передать Балтийскому государственному рыбному тресту 250 немцев, занимавшихся ранее рыбным промыслом».
Изначально рыбу ловили практически возле берега. Это было очень опасно. И не только из-за ветхих судов и отсутствия опыта. Море и заливы были усеяны минами.
Наряду с боеприпасами развитию зарождавшейся рыбной промышленности мешали. военные. Специальным постановлением ЦК ВКП(б) на всей территории Калининградской области был введён особый режим охраны государственной границы. Рыбаки, выходящие в море, были «объектом повышенного внимания»: каждый член судокоманды должен был иметь при себе паспорт или справку с фотокарточкой о месте работы, пропуск на право выхода в море, выданный морпогранохраной НКВД.
Зимой к минам, ветхому флоту и строгой секретности присоединилась аномальная погода. Стояли жуткие морозы, море замёрзло, и разношёрстный флот Балтрыбгостреста три месяца простоял на приколе. Удивительно, но в таких ужасных условиях калининградские рыбаки мечтали об океанических походах.
Сельдяная экспедиция
В 1946 году в Калининград приехал руководитель наркомата рыбной промышленности Александр Ишков. Его выступление на официальной встрече с калининградскими рыбаками было тщательно запротоколировано. Отвечая на вопрос, когда же рыбаки будут обеспечены судами для выхода в океан, нарком Ишков сказал: «Нет у нас такого флота, осваивайте Балтийское море. Но хорошо, что вы устремляете свой взор в Атлантику, готовите себя к сражению с ней. Возможно, в скором времени вы первые проложите туда дорогу».
Ещё в 1938 году советские рыбаки планировали сельдяные экспедиции к берегам Исландии, где селёдку ловили многие страны, но из-за войны, как сказали бы сейчас, от проекта пришлось отказаться. А после сельдяные экспедиции стали более чем актуальны — население Советского Союза переживало голодные времена.
Провести первую советскую сельдяную экспедицию партия и правительство поручили калининградским рыбакам. В условиях послевоенной разрухи задача была практически невыполнимая. Как сказал один из ветеранов-рыбаков, «не хватало всего». Но больше всего не хватало людей. В морские регионы Советского Союза из Калининграда поехали вербовщики. Одним из главных аргументов стали очень высокие для СССР зарплаты в сельдяных экспедициях.
Первых завербованных селили в калининградских гостиницах. Места там быстро закончились. Тогда на берегу Преголи разбили палаточный городок. Он был электрифицирован и радиофицирован, в торговых палатках можно было купить продуктовые и промышленные товары, что в условиях жуткого дефицита было серьёзной привилегией. В архивных документах, посвящённых подготовке первой сельдяной экспедиции, с гордостью сообщается, что 50 процентов её состава — коммунисты и комсомольцы. В этом же документе говорится, что опыта у участников экспедиции «нет никакого». Выяснилось, что завербованные на Каспии и на Чёрном море рыбаки понятия не имели о промышленных способах ловли в Атлантике.
Плавбаза «Тунгус», флагман первых сельдяных экспедиций калининградских рыбаков (Фото: Государственный архив Калининградской области)
Для начала экспедиции передали самое большое судно во всей советской рыбной промышленности — плавбазу «Тунгус», бывшее немецкое судно, доставшееся СССР в качестве трофея. Его переоборудовали под плавбазу на Мурманской судоверфи. Также флотилии передали пароход «Онега», тоже трофейный и тоже перестроенный под плавбазу — с неё кошельковым тралом можно было ловить селёдку. Специально для сельдяной экспедиции в Дании закупили пять парусно-моторных шхун. Позже выяснится, что шхуны были построены как транспортные суда, неприспособленные к ловле рыбы. Также в состав экспедиционного флота вошли семь сейнеров, пять так называемых логгеров — рыболовецких судов, построенных в Восточной Германии, и 28 моторных лодок, для которых с большим трудом нашли моторы и вёсла.
Григорий Погосов, участник первой сельдяной экспедиции и моторист одной из парусно-моторных шхун, рассказывает: «Государство нас щедро снабдило. Каждому выдали новую шубу, валенки, тёплое шерстяное бельё, сапоги, ‟проолифенку”».
19 июня 1948 года флотилия экспедиции вышла в море.
Сражение с Атлантикой
Когда экспедиция пришла к берегам Исландии, иностранные суда уже снимались с промысла. Наши рыбаки опоздали примерно на две недели. Начались шторма. Участники вспоминают, что механизации на судах не было, всё делалось вручную. Разведки не было, научной базы и знаний по миграции сельди, опыта ловли — тоже. Большая часть времени уходила на поиск косяка селёдки. Когда его находили, окружали лодками, с лодок ставили сети. В среднем это занимало два часа — часто рыба уходила прямо из-под носа.
Один из штормов надолго запомнился рыбакам. Ветераны вспоминают, что налетевший шквал был такой силы, что в рубках вылетели стёкла, отлетели бронзовые листы обшивки. Сразу несколько шхун дали сигнал SOS. «Тунгус» и «Онега» оказать помощь всем не могли. Парусно-моторная шхуна «Смена» тоже дала SOS, но вместо помощи получила радиосообщение: «Держитесь, ребята». «Смена» пыталась стать на якоря, но быстро их потеряла. Капитан по старой флотской традиции дал команду прощаться, по судовому радио объявили: «Всем надеть чистое бельё».
К счастью, на «Смене» был опытный рыбак, бригадир Лука Швиденко. Он предложил. поставить парус. В шквал ставить парус опасно — высока вероятность, что судно перевернётся. Но разбиться о скалы или перевернуться — какая разница. Парус поставили. Судно ушло от скал, когда до них оставалось 50 метров. Но рыбаки рано радовались. Шквал порвал парус, сломал мачту. Шхуну унесло в открытый океан. Четыре дня её мотало по волнам. Потом шторм утих. «Смену», которую уже не чаяли увидеть, радостно встретили суда флотилии.
Но сельдяные экспедиции тех лет хорошо кончались не всегда. В 1952 году в Северной Атлантике во время шторма погибли моряки и два судна.
Бочки с сельдью для отправки в Москву. (Государственный архив Калининградской области)
Общий улов первой сельдяной экспедиции был ничтожен — восемь центнеров сельди «плохой упитанности», как написали в отчёте. Но рыбаки привезли нечто более важное на тот момент: опыт и знания, которые и стали основой рыбной промышленности Калининградской области.
Как спасали флот
Начало девяностых. Странное время, когда так и не построенный коммунизм ушёл в прошлое, а капитализм со свободным рынком ещё не наступил. Экономика переходного периода была и аморальной, и примитивной, в основном — купил и перепродал. Рыбопромысловый флот с его сложной логистикой, долгой подготовкой кадров, необходимой базой на суше и многими другими экономическими, социальными, техническими и даже политическими составляющими в примитивные схемы просто не вписывался.
Мощный советский рыбопромысловый флот встал на прикол в портах. Траулеры, плавбазы и рефрижераторы оказались под арестом в разных концах света — в Южной Америке, в Африке. Общая задолженность достигала колоссальных цифр — 50–60 миллионов долларов. Долг перед калининградскими рыбаками рос, они ждали заработанных денег по три-четыре года.
В этих условиях только что созданная рыбопромышленная компания «Запрыба», отремонтировав три БАТМ (больших автономных траулера морозильных), отправила их на промысел в Северо-Восточную Атлантику. Это был рискованный шаг. И не только в деньгах дело: нужно было верить в собственное дело, видеть перспективу, понимать стратегию.
Верил, например, Леонид Горбенко, в то время начальник Калининградского морского рыбного порта, понимал значение рыбопромыслового флота для Калининградской области. Он прекрасно знал экономическую формулу, актуальную до сих пор: один рыбак в рейсе даёт работу пятерым на берегу.
Позже в своей книге «Мысли и сердце» Горбенко напишет: «Экономический кризис в России, отсутствие государственной поддержки отрасли крайне негативно отразились на работе рыбопромышленных предприятий области, и к 1993 году общий объём производства сократился более чем в 2,5 раза. И всё же благодаря усилиям рыбопромышленников, областной администрации удалось стабилизировать вылов рыбы на уровне 250–330 тысяч тонн, и, как следствие этого, более стабильно работают береговые предприятия. Однако ряд рыбодобывающих предприятий загружен лишь на 30 процентов от имеющихся производственных мощностей».
Калининградский рыбный порт. (Фото: Государственный архив Калининградской области).
Леонид Горбенко под личные гарантии руководителя калининградской «Запрыбы» Александра Дацышина дал возможность без предварительной оплаты дорогостоящей портовой стоянки и топлива выйти в море. Деньги рыбному порту надо было вернуть после возвращения из рейса, и это в то время, когда банки давали кредиты под 300 процентов годовых! А когда Горбенко стал первым всенародно избранным губернатором Калининградской области, одна из экспедиций получила налоговый кредит, который позволил ей выйти на промысел и вернуться с рыбой домой.
Сегодня историки калининградского рыбопромыслового флота отмечают, что благодаря этим — сегодня их без сомнения можно назвать смелыми — решениям Леонида Горбенко океанический рыбопромысловый флот в Калининграде смог выжить. Удалось сохранить суда, начать коммерческую деятельность и, по сути, возрождать флот.
За квотами в Москву
Другой серьёзной проблемой, с которой столкнулись в те годы рыбаки, стали квоты на вылов рыбы. Модернизировать суда, набрать команду, найти в условиях жуткого дефицита тонны топлива в те времена ещё вовсе не означало, что флот может выходить на промысел. Нужно было получить разрешение на вылов определённых пород рыбы.
Получить квоты было задачей сверхсложной. Квоты выделяли в Москве, в Государственном комитете по рыболовству. Каждый российский регион, каждое российское рыбодобывающее предприятие осаждало этот комитет. И у представителей каждого претендующего на квоты региона была своя убедительная аргументация, почему квоты надо было выделить именно им.
В то время губернатору Калининградской области Владимиру Егорову вместе с главой Союза рыбопромышленников Запада Александром Дацышиным в непростых политических шахматах на высшем уровне удалось отстоять выделяемые Калининградской области квоты. Калининградцы сумели подписать первый в России договор между Калининградской областью и Государственным комитетом России по рыболовству. Как потом скажет Владимир Егоров об этой истории с квотами: «Всё, что к этому моменту наработали калининградские рыбаки, удалось сохранить».
Новая история
В июне 2002 года громоздкая и тяжело управляемая структура «Запрыба» распалась. На её базе были сформированы две новые рыбопромысловые компании. Одна из них получила название «Рыбфлот-ФОР». Основными акционерами стали предприниматели компании «ФОР» из Санкт-Петербурга, они и определили главную модель существования и стратегию развития.
Важной частью этой стратегии была покупка рыбопромысловых компаний Северо-Запада для повышения эффективности добычи и производства. Для этой цели в Калининграде приобрели «Атлантрыбфлот», в Мурманске — ЛКТ. Однако нынешнее руководство «ФОР» называет одной из самых рисковых сделок покупку калининградской компании «Морская звезда», её долги на момент продажи превышали 55 миллионов долларов. Но решение о покупке было принято, став серьёзным вызовом для инвесторов и менеджмента компании «ФОР». Сегодня бывшая «Морская звезда» развивается, эксплуатирует несколько судов, включая суда типа «Моозунд», прошедшие глубокую модернизацию, очень эффективно работающие на промысле.
«Рыбфлот-ФОР» оказалась одной из самых быстро растущих и развивающихся рыбопромышленных групп в России, занимает шестое место в российском отраслевом рейтинге, составленном экономическим журналом Forbes. В 2016 году компания купила два судна, в прошлом году — ещё три. Каждое из них стоит от 10 до 20 миллионов евро, столько же тратится на модернизацию. Общая сумма налогов, уплаченных группой компаний в бюджеты всех уровней, достигает 2,5–3 миллиардов рублей в год.
Модернизированный траулер «Борис Сыромятников». (Фото из архива компании).
«Возможно, и не совсем корректно сравнивать мощности советского рыбопромыслового флота и современного, но эффективность технического переоснащения влияет на профессию рыбаков, — говорит генеральный директор группы компаний «ФОР» Владимир Серенков. — 104 судна было в калининградском «Тралфлоте», но только 30 процентов из них выходили на промысел. Остальные либо простаивали, либо ремонтировались. 15 судов компании «ФОР» полностью задействованы в море. Если советское судно морозило 60 тонн рыбы в сутки, наши морозилки производят 250 тонн продукции. В пять раз больше!»
Видя, что государство оказывает рыбакам поддержку, в частности, по программе «Квота под киль», когда квоты на вылов рыбы выделяются компаниям, построившим новые суда на российских верфях, «ФОР» заложил три новых судна. Владимир Серенков считает, что новое судно будет окупаться 10–12 лет:
«Современное рыболовное судно среднего тоннажа может стоить примерно 60 миллионов долларов. Срок окупаемости инвестиций очень большой, поэтому от предпринимателей, работающих в этой отрасли, требуется особое стратегическое мышление. Надо точно представлять, как будет развиваться экономика, ведь ошибки приведут к потере рабочих мест и в море, и на берегу».
Совет директоров компании «ФОР» принял решение двум новым судам дать имена калининградских губернаторов, сыгравших огромную роль в сохранении и возрождении престижа рыбацкой профессии в Калининграде: губернатора Юрия Маточкина и губернатора Леонида Горбенко. Это была их мечта — строить для рыбаков новые суда.
Вдова первого калининградского губернатора Валентина Дмитриевна Маточкина сказала, что относится к инициативе положительно.
«Юрий Семёнович Маточкин сам был моряком, капитаном, — сказала Валентина Дмитриевна по телефону, — он знал, какой это тяжёлый и опасный труд, и вне всякого сомнения, Юрий Семёнович достоин того, чтобы новому судну было присвоено его имя».
А десять крупнотоннажных траулеров, входящих в состав флота российской компании «ФОР», идут сегодня на промысел в Северо-Восточную Атлантику, Норвежское и Гренландское моря. Идут по маршрутам, проложенным советскими рыбаками, участниками легендарных сельдяных экспедиций в 40-е годы прошлого века. Вот такая связь поколений.
Источник