История социалистических идей. «Утопия» Томаса Мора. К 500-летию со дня первого издания
В 1516 году, в бельгийском городе Лувене была издана книга под названием «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и новом острове Утопия». Влияние этой книги в последующие века переоценить невозможно. За «Утопией» последовала целая серия произведений, посвящённых изображению совершенного общества — «утопий» с маленькой буквы. Именно к ней, к удивительной книге Томаса Мора восходят все социальные и нравственно-эстетические утопии XVII—XIX веков.
Томас Мор (1478—1535) — старший сын королевского судьи в Лондоне, получил образование на высшем для XVI века уровне — окончил Оксфордский университет.
По желанию отца Томас занялся правом. Он стал адвокатом, прославился остроумием, красноречием и справедливостью. Избирался в парламент, затем стал судьёй, помощником шерифа.
По поручению купечества ездил во Фландрию (ныне это часть Бельгии) вести торговые переговоры. В Бельгии и писалась «Утопия», там же вышло первое издание.
Книга построена в форме диалога самого автора и некоего Рафаила Гитлодея, путешественника, спутника Америго Веспуччи. Много странствуя, Гитлодей посетил множество государств, в том числе и остров под названием Утопия.
Но рассказу об Утопии посвящена вторая часть книги, в первой же говорится о положении в Англии. А в Англии в то время говорили, что «овцы пожирают людей». Действительно, эти мирные животные невольно оказались врагами десятков тысяч крестьян. Цены на шерсть тогда непрерывно росли, и разводить овец стало выгоднее, чем выращивать хлеб. Землевладельцы захватывали общинные выгоны, всякими способами пытались отобрать у крестьян их наделы. Дворяне силой сгоняли крестьян, разрушали их дома, уничтожали целые деревни. Отнятая у крестьян земля обносилась изгородью.
Не находя ни работы, ни приюта бывшие крестьяне бродили по дорогам Англии. Они тысячами гибли от голода и болезней. Правительство издавало жестокие законы против бродяг и нищих. Если бродяга попадался в первый раз, его били кнутом, «пока кровь не заструится по телу». Если он попадался во второй раз, ему отрезали уши и ставили на лице клеймо раскалённым железом. В третий — вешали. В первой половине XVI века в Англии было казнено более 70 тысяч человек.
Так начинались капиталистические отношения в Англии. Так пятьсот лет назад зарождалась англосаксонская цивилизация, теперь пытающаяся диктовать свои порядки всему миру.
Чуткий и отзывчивый к чужой беде, Томас Мор сурово осудил огораживание и кровавые законы против бродяг и нищих. «Ваши овцы, — рассказывает Гитлодей, — обычно такие кроткие, довольные очень немногим, говорят, стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают дома и города». Историю про хищных овец, «пожирающих» людей, использовал Карл Маркс в первом томе «Капитала».
Великий мыслитель-гуманист, Томас Мор не мог не задумываться, в чём причина страданий народных. В жадности богатеев — так считает Гитлодей (и Томас Мор), в непреодолимой жажде роскоши, золота, в деньгах, в ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ, прежде всего.
Именно в той идеальной стране — Утопии, которую описал Томас Мор во второй части книги, нет частной собственности и эксплуатации одних людей другими, нет ни богатых, ни бедных. Все жители обязаны трудиться.
Хотя утопийцы работают только шесть часов в день, у них достаточно продуктов — ведь здесь нет бездельников и лентяев. Утопийцы не нуждаются в деньгах — из общественных складов жители страны получают всё, что им нужно. В свободное время утопийцы занимаются наукой, искусством, физической культурой.
У жителей Утопии всегда открыты двери домов — на острове нет воровства. Чтобы не возникало жадности, они каждые 10 лет меняются своими домами и вещами. Утопийцы презирают деньги: драгоценные камни служат у них игрушками для детей, а из золота делают цепи для преступников.
Верил ли сам Томас Мор, что такое общество возможно? Если исходить из названия острова, на котором Мор разместил свою страну счастливых людей — Утопия — в переводе с греческого «несуществующее место» — то нет. Не случайно последующие пять столетий слово утопия обозначало несбыточную, неосуществимую мечту.
Однако принял же Томас Мор предложение английского короля Генриха VIII и пошёл к нему на службу. Видимо, Мор надеялся на благожелательность короля, возможно, в глубине души надеялся, что Генрих VIII, следуя советам Мора, захочет превратить Англию в образцовую страну.
Томас Мор быстро продвигался по служебной лестнице. В 1529 году он стал лорд-канцлером, вторым человеком в государстве. Ненадолго стал — на три года. Будучи католиком и, соответственно, сторонником верховной власти папы, Томас Мор отказался дать присягу королю как «верховному главе» англиканской церкви, после чего был заключён в тюрьму, обвинён в государственной измене и казнён.
Мыслители многих странах были представителями утопического социализма. В Англии идеи Мора уже после Английской революции 1640 года были подхвачены Джерардом Уинстэнли (1609—1652).
Он создал революционный памфлет «Закон свободы». Уинстэнли подобно Мору предлагает тщательно проработанную во всех деталях схему — и даже конституцию — желанного для бедняков жизнеустройства. Главное для него — организация производства (по семейному принципу) и распределения (только из общественных складов и в соответствии с разумными потребностями). Самое страшное и для Мора и для Уинстэнли — это бацилла стяжательства. Поэтому купля-продажа влечёт за собой по «Закону свободы» тягчайшие кары вплоть до казни.
Но, в отличие от Мора, для Уинстэнли уравнительный коммунизм — не мечта, а реальная программа пересоздания общества на началах справедливости. Выполнение своей программы Уинстэнли связывал с желанием и волей просвещённых правителей.
Однако не будем забывать, что Уинстэнли и его друзья, и единомышленники жили на самом гребне революции. Ещё не рассеялся дым сражений, и потому они не только просят, убеждают вождей буржуазии (в частности, Кромвеля), но и требуют немедленного осуществления своего проекта. А суть его ни много, ни мало в уничтожении частной собственности — первоначально частной собственности на землю. Причём не в сказочной «Утопии», не в отдалённом будущем, а здесь, в Англии — и немедленно.
Заметим, дистанция между мечтой и её практическим осуществлением в воображении Уинстэнли почти неуловима. Ещё немного, ещё чуть-чуть.
Но ни Английская буржуазная революция, ни Великая французская буржуазная революция не привели к улучшению положения народных масс.
В Англии и в XVIII веке овцы продолжали «поедать людей». Огораживание продолжалось. Всего со своих наделов было согнано 1,5 миллиона людей.
Рост фабричного производства в передовых странах Западной Европы в XIX веке сопровождался разорением ремесленников, безработицей и ухудшением положения рабочих. Бедствия рабочих и ремесленников особенно усиливались в годы экономических кризисов.
Те чувства, которые волновали Томаса Мора — сострадание к изнурённой непосильным трудом бедноте, возмущение праздной роскошью богачей — и в XIX веке побуждали наиболее передовых людей искать выход, чтобы покончить с бедствиями народа и вопиющей несправедливостью буржуазного общества.
Такими людьми были социалисты-утописты Сен-Симон, Фурье и Оуэн.
Такими людьми были Маркс и Энгельс — основоположники научного коммунизма.
Задачу построения нового общества, общества без эксплуатации и нищеты бедняков, без расточительства богачей поставили перед собой и начали выполнять её русские большевики. В 1917 году, через 401 год после опубликования «Утопии».
Сила воздействия «Утопии» и на общественную мысль, и на исторический процесс уникальна. Многое из того, что произошло в XX веке в России — да и во всём мире — восходит к удивительной книге Мора. Конечно, понадобились столетия, а главное — появление и возмужание пролетариата, формирование и укрепление коммунистических партий.
Не случайно имя Томаса Мора было высечено на знаменитом обелиске в Александровском саду — решением Ленина.
Свою деятельность по руководству страной большевики начали не с организации массового террора, как считает В.Путин, а с принятия II Всероссийским съездом Советов Декрета о земле. Декрет провозгласил отмену частной собственности на землю, недра, леса, воды, то есть её национализацию. Купля-продажа земли была запрещена, устанавливалось уравнительное землепользование: земля между крестьянами делилась по едокам или по числу трудоспособных.
Советская власть сразу взяла под контроль государственный банк, в декабре 1917 года национализировала все частные банки.
14 ноября на всех предприятиях был установлен рабочий контроль над производством и распределением, а в ответ на саботаж буржуазии началась ускоренная национализация. В конце 1917 — начале 1918 годов были национализированы сотни промышленных предприятий.
Уже на четвёртый день своего существования Советская власть узаконила 8-часовой рабочий день, в декабре были приняты декреты о страховании в случае безработицы и болезни.
Так началось воплощение в жизнь социалистических принципов Утопии. Не на отдалённом острове, не в городе в неведомой стране («Город Солнца» Кампанеллы), не в обособленных общинах, которые создавали социалисты XIX века, а в крупнейшей по территории стране мира с населением в 190 миллионов человек.
Разумеется, задачи немедленного построения коммунизма никто не ставил. Ставилась цель — построить социализм, общество без частной собственности, с плановой организацией народного хозяйства, с распределением по труду. Общество, которое, по словам Карла Маркса, сохраняет родимые пятна капитализма.
Необходимо было уничтожить эксплуатацию человека человеком, построить экономический фундамент социализма, заменить капиталистическую собственность на орудия и средства производства общественной собственности, перевести крестьян — мелких собственников — на рельсы коллективного производства. Для решения этой задачи требовался длительный отрезок времени.
Но начавшаяся Гражданская война и иностранная военная интервенция поставили вопрос по-другому. Осенью 1918 года Советская республика стала единым военным лагерем. Была национализирована не только крупная, но и средняя, а к концу Гражданской войны даже мелкая промышленность. У буржуазии экспроприировали недвижимость (дома и др.), её привлекли к обязательному труду.
Сосредоточив в своих руках промышленные и продовольственные товары, государство взяло на себя и их распределение. Деньги обесценились, поэтому заработная плата рабочим и служащим выплачивалась натурой — им выдавался продовольственный паёк. Была отменена плата за квартиры, коммунальные услуги, транспорт, газеты и т. д.
Началось массовое формирование коммун — снизу, трудящимися под влиянием идей коммунизма. Коммуны того времени были коллективными хозяйствами, как производственными, так и потребительскими, бытовыми с полным обобществлением средств производства, далеко идущей общностью средств потребления и уравнительным распределением.
Таким образом, идеи Томаса Мора, высказанные им в «Утопии», — обязательность труда для всех, замена торговли организованным и уравнительным распределением, бесплатность услуг, оказываемых государством — проявились в Советской России через 400 лет после написания книги.
Принято считать, что политика «военного коммунизма» была вынужденной в условиях разрухи, тяжёлой войны. На мой взгляд, это так и не совсем так. «Военный коммунизм» был и следствием представления руководителей большевиков — и в конце Гражданской войны — о возможности быстрого перехода к плановому функционированию полностью обобществленного производства и бесплатному коммунистическому труду. Так, широкомасштабная национализация средних и мелких предприятий началась, когда Гражданская война заканчивалась — в декабре 1920 года. В декабре же была отменена оплата населением продовольствия, товаров и коммунальных услуг, а в феврале 1921 года рассматривался вопрос об отмене денег.
В.И.Ленин писал в октябре 1921 года: «. Мы рассчитывали, — или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчёта — непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране». (Ленин В.И. К четырёхлетней годовщине Октябрьской революции // Полн. собр. соч. Т. 44. С. 151).
Чуть ранее, осенью 1920 года, с Лениным встретился выдающийся английский писатель и публицист Герберт Уэллс. «Кремлёвский мечтатель» — так он назвал Ленина. И жизнь, кажется, подтвердила мнение английского писателя, автора не только научно-фантастических романов, но и литературных утопий.
Попытки расширить практику военного коммунизма в условиях мирного времени встретили сильное сопротивление крестьян и значительной части рабочих. Крестьяне и рабочие требовали отменить продразвёрстку, разрешить свободную торговлю и отчасти денационализировать промышленность.
Как писал Ленин в той же статье: «Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм, чтобы подготовить — работой долгого ряда лет подготовить — переход к коммунизму». (Там же).
В период НЭПа в страну вернулись частная собственность на средства производства, денежная система, свободная торговля. У государства остались собственность на землю, важнейшие отрасли тяжёлой промышленности, электроэнергетика, внешняя торговля.
Остались, правда, коммуны. С возвращением товаро-денежных отношений большинство из них распалось. Обнаружилось преимущество других форм объединения крестьян — товариществ по обработке земли.
Теперь, в наше время, казалось бы, всё понятно: нельзя на примитивной экономической базе построить высшие коммунистические отношения… Но!
Бабушка моей жены, родом с Тамбовской области, вдова с тремя детьми, выжила в начале двадцатых годов только благодаря тому, что жила в коммуне.
А Уэллс через четырнадцать лет после посещения Советской России, в 1934 году приезжает в СССР. Встречается со Сталиным. И отмечает, что страна разительно изменилась по сравнению с 1920 годом. «…Я видел счастливые лица здоровых людей» — вот что говорит Уэллс.
Страна, действительно, разительно изменилась по сравнению с 1920 годом. 1934 год — это был второй год Второй пятилетки. К этому времени страна из аграрной превратилась в индустриальную. СССР стал страной крупного коллективного сельского хозяйства. Благодаря широкому развитию государственной и кооперативной торговли почти полностью была устранена частная торговля. «Капиталистические элементы города и деревни разбиты, фундамент социалистической экономики построен, победа социализма в СССР обеспечена» — так оценил положение в стране в январе 1933 года Пленум ЦК ВКП(б).
Можно ли считать общество, существовавшее в СССР с середины 30-х годов и по 1991 год воплощением идей Томаса Мора?
Я думаю, отчасти всё же можно.
«Здесь же, где всё принадлежит всем. никто не сомневается в том, что ни один честный человек не будет ни в чём терпеть нужды, стоит только позаботиться о том, чтобы общественные магазины были полны. Тут не существует неравномерного распределения продуктов, нет ни одного нуждающегося, ни одного нищего, и, хотя никто ничего не имеет, тем не менее, все богаты. Действительно, может ли быть лучшее богатство, как лишённая всяких забот, весёлая и спокойная жизнь? Тут не надо тревожиться насчёт своего пропитания, не приходится страдать от жалобных требований жены, опасаться бедности для сына, беспокоиться о приданом дочери. Каждый может быть спокоен насчёт пропитания, как своего, так и всех своих… Далее, о потерявших работоспособность утопийцы заботятся нисколько не меньше, чем о тех, кто работает теперь». Так писал в своём произведении.
И во времена социализма не было нищих, и честный человек (не лентяй, не пьяница) был уверен и в своём благополучии, и в будущем детей. И потерявшие работоспособность были обеспечены государством.
Правда, в СССР существовали товарно-денежные отношения, и каждый не получал потребное для жизни прямо на складах, а покупал на заработанные деньги.
Вопрос коммунистического, то есть бесплатного, распределения по потребностям у многих вызывает вопросы, сомнения. Но в СССР услуги систем здравоохранения и образования были бесплатны. В нынешней буржуазной России фактически стали товаром.
Буржуазные преобразования в Англии начались с того, что во время огораживания жилища крестьян разрушались, а сами они с детьми выбрасывались на улицу.
В Советском Союзе квартиры предоставлялись бесплатно. Бездомных практически не было.
Библиотечная система в СССР давала бесплатный доступ к огромным книжным богатствам и периодическим изданиям. С конца 70-х годов учебники в школах учащимся выдавались бесплатно.
И многое другое в стране Советов было для людей труда, если не бесплатным, то значительно ниже себестоимости.
Но почему же тогда граждане СССР двадцать пять лет назад отказались от этой «лишённой забот, весёлой и спокойной жизни»?
Всё же не всем нам в XXI веке понравилось бы в Утопии Томаса Мора. Утопийцы питались сытно, а одевались скромно — получали одно платье на два года, причём одинакового цвета и фасона. Для английского бедняка и одно платье на два года тогда было роскошью.
И после войны наша страна — деревня в особенности — ходила сплошь в кирзовых сапогах и ватниках.
Но пришло другое поколение. Для него не только дореволюционные порядки, но и тяжёлый послевоенный быт стал историей. И то, что для человека XVI века было недостижимой мечтой — спокойная, обеспеченная жизнь — для советских людей 70—80-х годов стало привычным. Захотелось иметь в собственности автомобиль, свободно распоряжаться своей квартирой, свободно ездить в Турцию, Испанию и т. д. Куда-то исчезла массовая тяга к знаниям, к культуре, которая была у первого послереволюционного поколения, зато росла тяга к вещам.
Социализм в СССР и в странах Восточной Европы потерпел поражение. Но это поражение временное. Я глубоко убеждён, что социалистические идеи обязательно будут востребованы с учётом принципиально более высокого уровня развития производительных сил. Нет никаких оснований считать закрытыми проекты попыток построить справедливое общество без частной собственности, без нищих и богатеев
Конечно, не всё так просто. «Мировая история — величайшая поэтесса. », — писал Ф.Энгельс, имея в виду массу неожиданных её поворотов, непредсказуемых ходов.
Капитализм, который, казалось, наш народ выбрал в начале 90-х, предстал перед нами в своём безобразном виде. Да, овцы у нас не пожирают людей, но на трудящихся обрушилась такая масса проблем, что годы социализма для людей — сам слышал такие разговоры — кажутся раем.
Речь идёт не о повторении тех форм социализма, который был в СССР и в странах Восточной Европы. Нам нужен обновлённый социализм, гармонично соединяющий как общественные интересы — государственную собственность на землю, её недра, леса, важнейшие отрасли промышленности, новые технологии планирования, влиятельный государственный банк, так и экономическую и социальную активность людей. Я имею в виду, как народные предприятия, так и кооперацию, и частный сектор.
Понятно, это будет только первой ступенькой к такому обществу, о котором мечтали великие мыслители прошлого.
А лучше всего самим прочитать «Утопию». Подумать.
Источник