Трактат государь обессмертил имя э роттердамского т мора м монтеня н макиавелли

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 273 357
КНИГИ 641 789
СЕРИИ 24 443
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 603 373

Никколо Макьявелли – его светлости Лоренцо деи Медичи

Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И хотя я полагаю, что сочинение это недостойно предстать перед вами, однако же верю, что по своей снисходительности вы удостоите принять его, зная, что не в моих силах преподнести вам дар больший, нежели средство в кратчайшее время постигнуть то, что сам я узнавал ценой многих опасностей и тревог. Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желал, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета. Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться на гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.

Пусть же Ваша светлость примет сей скромный дар с тем чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю Вашей светлости достичь того величия, которое сулит вам судьба и ваши достоинства. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор ваш когда-либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы.

Скольких видов бывают государства и как они приобретаются

Все государства, все державы, обладавшие или обладающие властью над людьми, были и суть либо республики, либо государства, управляемые единовластно. Последние могут быть либо унаследованными – если род государя правил долгое время, либо новыми. Новым может быть либо государство в целом – таков Милан для Франческо Сфорца; либо его часть, присоединенная к унаследованному государству вследствие завоевания, – таково Неаполитанское королевство для короля Испании. Новые государства разделяются на те, где подданные привыкли повиноваться государям, и те, где они искони жили свободно; государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

О наследственном единовластии

Я не стану касаться республик, ибо подробно говорю о них в другом месте. Здесь я перейду прямо к единовластному правлению и, держась намеченного выше порядка, разберу, какими способами государи могут управлять государствами и удерживать над ними власть.

Начну с того, что наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам. При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит власти, если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой, но и в этом случае он отвоюет власть при первой же неудаче завоевателя.

У нас в Италии примером тому может служить герцог Феррарский, который удержался у власти после поражения, нанесенного ему венецианцами в 1484 году и папой Юлием в 1510-м, только потому, что род его исстари правил в Ферраре. Ибо у государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан. Давнее и преемственное правление заставляет забыть о бывших некогда переворотах и вызвавших их причинах, тогда как всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

О смешанных государствах

Трудно удержать власть новому государю. И даже наследному государю, присоединившему новое владение – так что государство становится как бы смешанным, – трудно удержать над ним власть прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан – ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско. Именно по этим причинам Людовик XII, король Франции, быстро занял Милан и так же быстро его лишился. И герцогу Лодовико потому же удалось в тот раз отбить Милан собственными силами. Ибо народ, который сам растворил перед королем ворота, скоро понял, что обманулся в своих упованиях и расчетах, и отказался терпеть гнет нового государя.

Правда, если мятежная страна завоевана повторно, то государю легче утвердить в ней свою власть, так как мятеж дает ему повод с меньшей оглядкой карать виновных, уличать подозреваемых, принимать защитные меры в наиболее уязвимых местах. Так в первый раз Франция сдала Милан, едва герцог Лодовико пошумел на его границах, но во второй раз Франция удерживала Милан до тех пор, пока на нее не ополчились все итальянские государства и не рассеяли и не изгнали ее войска из пределов Италии, что произошло по причинам, названным выше. Тем не менее Франция оба раза потеряла Милан. Причину первой неудачи короля, общую для всех подобных случаев, я назвал; остается выяснить причину второй и разобраться в том, какие средства были у Людовика – и у всякого на его месте, – чтобы упрочить завоевание верней, чем то сделала Франция.

Начну с того, что завоеванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства. Так, мы знаем, обстояло дело в Бретани, Бургундии, Нормандии и Гаскони, которые давно вошли в состав Франции; правда, языки их несколько различаются, но благодаря сходству обычаев они мирно уживаются друг с другом. В подобных случаях завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати – тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя.

Источник

Гуманизм и философия права в эпоху Возрождения (Н. Макиавелли, Э. Роттердамский, Т. Мор)

Николо Макиавелли(1469–1527) – итальянский гуманист, философ. Основная работа, написанная им, это «Государь». Политика рассматривается Макиавелли автономно, как самостоятельная область человеческой деятельности, имеющая свои цели и свои законы, независимые ни от религии, ни от морали. Политическая деятельность имеет собственный критерий оценки – польза и успех, достижение поставленных целей. Государство – герой политического трактата Макиавелли, в котором правит разумный политик, применяющий на практике правила политической борьбы, используя которые можно достичь цели. Он отвергает распространенные в гуманистической литературе сочинения об идеальных государствах.

Цель автора и друга в «Государе» – дать практические советы для практической политики. Поскольку управлять при помощи добродетели на практике «не допускают условия человеческой жизни», то государь должен добиваться лишь репутации добродетельного правителя и избегать пороков, особенно таких, которые могут лишить его власти. Макиавелли учит: «Не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступить на путь зла, если это необходимо». «Пусть обвинят его поступки, – говорит он о государственном деле, – лишь бы оправдывали результаты, и он всегда будет оправдан, если результаты окажутся, хороши…»[18]. Однако целью деятельности государя должен являться не частный интерес, а государственный. Государственный интерес – это интерес отечества, а не государства лично. «Правда, народы, – как говорил Туллий – (Цицерон) невежественны, но они всегда способны признать правду и легко уступают, когда человек, достойный доверия, показывает им истину». Поэтому народу, а не знати следует вверять защиту свободы государства.

Б. Рассел сводит воедино части доктрины Макиавелли. Он пишет: «В мире существует ряд политических благ, из которых особенно важны три: национальная независимость, безопасность и хорошо устроенная конституция. У Макиавелли «virtu» «это способность человека к действию, сочетание активности, воли, энергии, стремление к успеху, к достижению поставленной цели»[19].

Он пытается посмотреть на человека как на такового, и находит, что этот человек далек от идеала. Он стремится к богатству, испытывает страх перед силой, хочет удовлетворить собственные интересы. «Люди неблагодарны, непостоянны, вероломны, робки и жадны», – такой вывод делает Макиавелли. В этих условиях, человек, желающий добиться успеха, должен быть энергичным, уметь разумно оценивать ситуацию, выбирать нужные методы. Но от человека зависит устройство сильного государства. В этом и заключается добродетель (virtu).

В работах Н. Макиавелли, несомненно, лежит гуманистическая идея, вера в огромные возможности личности. Сильная власть в государстве – не самовластье правителя, преследующего личные цели, смысл ее – забота о государственном интересе, и ради его осуществления все средства провозглашаются оправданными. Сомневаясь в доброй природе человека, Макиавелли считал, что «люди поступают хорошо по необходимости». Он рассматривал власть, государство, законы, зародившиеся, с его точки зрения, в результате общественного договора в целях самосохранения людей, как способные обуздывать их стремления к удовлетворению собственных интересов. Таким образом, именно государство у Макиавелли способно ставить преграды дурной природе человека.

Лучшей конституцией является та, считал Макиавелли, которая распределяет юридические права между государем, знатью и народом пропорционально их реальной власти, ибо при такой конституции трудно осуществить революцию, и потому возможен устойчивый порядок; если бы не соображения устойчивого порядка, было бы благоразумно дать больше власти народу.[20] Примечательно, что Макиавелли никогда не обосновывает свои аргументы христианскими или библейскими доводами. Власть должна принадлежать тому, кто захватывает ее в свободном соревновании. Для достижения того или иного результата необходима сила. «Если торжествует сторона, которую вы считаете правой, то происходит это потому, что на ее стороне находится перевес в силе. Правда, часто сила зависит от общественного мнения, а общественное мнение, в свою очередь, – от пропаганды[21].

Интересной проблемой, на наш взгляд, является проблема соотношения утопии и философии права. Представителями данного течения в гуманизме эпохи Возрождения являлись: Эразм Роттердамский (1469–1536 гг.) и Томас Мор (1478–1535 гг.). Эразм, как и все гуманисты, провозглашает новое понимание задач и способов философствования. По мысли Эразма, философия должна сместиться с небес на Землю и решать коренные проблемы человеческого бытия. При этом схоластике он противопоставляет «свободную игру». «Сократ низвел философию с неба на землю. Я же низвел ее и до игры, до бесед и застолий. Ведь даже и забавы христиан должны иметь привкус философии»[22]. Христианство трактуется у Эразма как завершение лучших достижений человечества.

Не отвергая традиционных основ христианского культа, но и не придавая им существенного значения, Эразм видит в христианстве, прежде всего, требования человеческой нравственности, определяемые не догматическими ухищрениями, а действительным соблюдением моральных заповедей Христа. Враги не без основания обвиняли Эразма в том, что человеческое во Христе и христианстве значит Для него больше, чем божественное. И действительно, такова позиция Эразма, что указано в его примечаниях к Новому Завету. Поскольку природа божества не постижима, человек должен проникаться любовью к Богу и к людям и выполнять свой долг любви и милосердия по отношению к ним. Быть философом и быть христианином, исповедовать христианство и проповедовать философию Христа, по Эразму, одно и то же, это значит – строго следовать правилам нравственности. Сам облик Христа претерпевает в гуманистической трактовке Эразма Роттердамского кардинальные изменения. «Никто так не заслуживает имени эпикурейца, как прославленный и чтимый глава христианской философии… Грубо заблуждаются некоторые, кто болтает, будто Христос от природы был печален и мрачен, и будто бы он призывал к безрадостной жизни. Напротив, лишь он показывает нам жизнь, самую приятную из всех возможных, до краев наполненную истинным удовольствием»[23].

Воззрениям Э. Роттердамского были близки философские взгляды Томаса Мора. Попыткой ответа на противоречия современной ему эпохи было создание «Утопии». Утопия неразрывно связана с философскими, этическими, социально- политическими идеями гуманистов. Причину всех неслыханных народных бедствий гуманист видит в существовании частной собственности. «Где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-нибудь возможно правильное и успешное течение государственных дел».

У Т. Мора дурной человек – вор, бродяга, разбойник – порождение плохо устроенного государства. Это мысль получила свое развитие в «Утопии» Т. Мора, где волей фантазии он создает такие отношения, которые позволяют быть ему нравственным и реализовать свои возможности, как понимали их гуманисты. Недаром для утопийцев важно, чтобы «свободное время предоставлялось по личному усмотрению каждого, но не для того, чтобы на свободе злоупотреблять им в излишествах или лености, а чтобы на свободе от своего ремесла, по лучшему уразумению, удачно применить эти часы на какое-либо другое занятие. В этом, по их мнению, и заключается счастье жизни. Об этом мечтали все гуманисты. Но если они, с их беспредельной верой в человека, пытались осуществить это, идя от человека, то теперь намечается противоположный подход – от государства.

Итальянский гуманизм рассматривает человека в его конкретной среде – городе – государстве, где сохранились в ряде мест республиканские формы правления. Так появляется гражданский гуманизм, характерный как раз для городов – республик и идейно тяготевший к Аристотелю и Цицерону. Главным в нем были идеи общественного блага, гражданского служения, патриотического поведения, а также гражданского воспитания и самовоспитания. Их наиболее полно демонстрировал Л. Бруни, М. Пальминиери, Монтескье и другие. «Частному гражданскому лицу подобает жить по одинаковым законам наравне с другими гражданами, не уклоняясь ни от чего… Самому государству он должен неизменно желать мира, спокойствия и благоденствия, неизменно отдавая предпочтение славе, пользе и благу отечества перед собственными выгодами», – пишет М. Пальминиери в своем трактате «Гражданская жизнь». Далее он развивает эту мысль: «Утверждают поэтому, что среди всех человеческих деяний самым превосходным, наиболее важным и наиболее достойным является то, которое совершается ради усиления родины и ее блага, и ради наилучшего положения любого, хорошо устроенного государства, более всего способны добродетельные люди». Для подтверждения своей мысли он обращается к вечному авторитету. «Нет на земле ничего более приятного Богу, чем любить справедливость и милосердие, благочестие, хотя эти вещи важны в отношении к каждому человеку, но важнее всего остального в отношении к родине»[24].

С нашей точки зрения, наиболее интересным является поворот гуманистов в сторону справедливого общественного устройства и политики. Европейский гуманизм XVI в. теснее связан с национальной жизнью, ее общественной и религиозной формами. Это новый уровень размышления о человеке и мире, отразивший Реформацию и контрреформацию. Хотя для него характерна любовь к древности, как и в раннем гуманизме, вера в силу знания, в высокую миссию воспитания, интерес к человеку. Однако исчезает идеализация человека, характерная для раннего гуманизма, появляется критика. Этот подход был свойственен М. Монтеню, Э. Роттердамскому, Н. Макиавелли. Человек рассматривается как развивающееся, постоянно меняющееся существо, растет сомнение в доброте человеческой природы.

Т. Мор и Н. Макиавелли пытаются посмотреть на человека через призму общественных отношений; рассматривая роль государства и права в этом процессе, они отводят важную роль человеку.

Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ — конструкции, предназначенные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой.

Источник