Синяя вечность. Памяти Муслима Магомаева
Под впечатлением ТВ передачи и концерта («Ты моя мелодия»), посвящённых памяти Муслима Магомаева.
Песня «Синяя вечность» — одна из самых любимых мною в репертуаре Магомаева. Музыку к ней написал сам певец, а текст – по его просьбе его близкий друг Геннадий Козловский. Несмотря на то, что Козловский не был профессиональным поэтом, текст получился замечательный – одновременно и романтичный, и мощный, как раз такой, какой более всего соответствовал манере Магомаева. Единственное – когда я его прочитала, он меня показался излишне коротким, и я набралась храбрости дописать ещё несколько куплетов. Моё продолжение – не более, чем дань памяти и любви к великом певцу и прекрасной песне.
http://www.youtube.com/watch?v=NKV0q2YHwBA : Муслим Магомаев исполняет песню «Синяя вечность».
Оригинальный текст песни.
Море вернулось говором чаек,
Песней прибоя рассвет пробудив.
Сердце, как друга, море встречает,
Сердце, как песня, летит из груди.
Припев
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
Грустные звёзды в поисках ласки
Сквозь синюю вечность летят до земли.
Море навстречу им в детские сказки
На синих ладонях несёт корабли.
Припев.
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
С собой!
Продолжение. Автор: Елена Котелевская.
Вслед за звездою в синюю вечность
Сердце готово сорваться в полёт.
Сердце так верит в радость и встречу,
Верит, что море любит и ждёт.
Море раскроет сердцу ладони.
Я уплыву в синеву кораблём.
Звёздные слёзы вечность уронит.
Сердце и море будут вдвоём.
Звучным призывом — песня над морем.
Ей откликается пенный прибой.
Песню уносит, с чайками споря,
В синюю вечность голос живой.
Припев.
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
С собой!
Источник
Синяя вечность. Памяти Муслима Магомаева
Под впечатлением ТВ передачи и концерта («Ты моя мелодия»), посвящённых памяти Муслима Магомаева.
Песня «Синяя вечность» — одна из самых любимых мною в репертуаре Магомаева. Музыку к ней написал сам певец, а текст – по его просьбе его близкий друг Геннадий Козловский. Несмотря на то, что Козловский не был профессиональным поэтом, текст получился замечательный – одновременно и романтичный, и мощный, как раз такой, какой более всего соответствовал манере Магомаева. Единственное – когда я его прочитала, он меня показался излишне коротким, и я набралась храбрости дописать ещё несколько куплетов. Моё продолжение – не более, чем дань памяти и любви к великом певцу и прекрасной песне.
http://www.youtube.com/watch?v=NKV0q2YHwBA : Муслим Магомаев исполняет песню «Синяя вечность».
Оригинальный текст песни.
Море вернулось говором чаек,
Песней прибоя рассвет пробудив.
Сердце, как друга, море встречает,
Сердце, как песня, летит из груди.
Припев
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
Грустные звёзды в поисках ласки
Сквозь синюю вечность летят до земли.
Море навстречу им в детские сказки
На синих ладонях несёт корабли.
Припев.
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
С собой!
Продолжение. Автор: Елена Котелевская.
Вслед за звездою в синюю вечность
Сердце готово сорваться в полёт.
Сердце так верит в радость и встречу,
Верит, что море любит и ждёт.
Море раскроет сердцу ладони.
Я уплыву в синеву кораблём.
Звёздные слёзы вечность уронит.
Сердце и море будут вдвоём.
Звучным призывом — песня над морем.
Ей откликается пенный прибой.
Песню уносит, с чайками споря,
В синюю вечность голос живой.
Припев.
О, море, море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
Парусом алым вместе с собой.
С собой!
Источник
Синее небо над Синим морем. Глава 5. Домик под холмом
Я не ответила Армену, побоявшись вдруг за случившееся счастье так сильно, что трусливая стареющая Лидка вдруг подняла голову и выглянула из меня — новой шикарной Лидии, любящей и любимой. Её бы, Лидку эту, спрятать по-быстрому, но я не успела и Армен ее заметил. И замолчал. Вернее, замолчали мы оба. Нет, внешне все было, как всегда, он утром приходил ко мне, как на работу, осведомлялся о здоровье, проверял пульс, всматривался внимательно, как может всматриваться врач. Возил на слитие, в банк, короче выполнял все свои обязанности. Куратор был на месте. А вот мой любимый исчез. Он ускользал, отстранялся, смотрел смущенно и странно, растворялся в вечерних сумерках темнеющего к ночи дома, а я не могла решиться его остановить. Как там нас воспитали дурацкие любовные романы? Помните про гордость эту дебильную? Так вот, эта самая гордость просто держала меня за горло, душила, залепляла рот толстым, липким пластырем, и я, вместо того, чтобы заорать, как бешеная :»Что случилось, твою мать?», молчала и, как дура цеплялась глазами за его глаза, но он отводил их. И только изредка я ловила эту ниточку его взгляда, и тогда я понимала — он смотрит на меня не понимая. Как на трусливую дрянь. На пустую дуру. И на предавшую его sуку.
А ещё мне показалось, что он меня боится. Ну да, я же теперь знала их тайну, этих полоумных робингудов, докторовайболитов и матьтерез. И тайна эта, похоже, стоила жизни. И не одной.
Нинель тоже полностью закрылась. Скользила тенью по дому, тщательно и сильно припудрив лицо, чтобы я даже случайно не заметила припухших от слез глаз, и при малейшем моём намеке о нашем пьяном разговоре, вскидывала голову, как глупая, старая лошадь, качала этой бестолковой тыквой из стороны в сторону и твердила: «Нет, нет. Я такого не говорила. Просто вы меня неправильно поняли. Я была пьяна, я пить не умею. Нет, нет». То, что она врет, чувствовалось за версту, но я совершенно ничего с этим не могла сделать.
Тоска навалилась на меня вместе с непрекращающимися серыми, мутными дождями. Здесь, в этом прекрасном месте, зима умудрилась враз превратить стройные улочки в потоки грязи, несущейся с холмов . Народ исчезал, поселок становился пустынным и волглым, в этих, как теперь, казалось вечных хлябях, не смогут жить даже жабы. В ближайшем магазинчике, где я покупала себе апельсины, вино, тонкие, хрустящие хлебцы,сыр и хурму, верткая продавщица пыталась снять мою депрессию обещанием, что это всего лишь на пару месяцев, но сделала только хуже. Пару месяцев! Вот так, одна все вечера, в пустой спальне, глядя на потоки мерзкой воды, стекающей по стеклу? Нет. Только не это.
И я решила идти своим путем.
-Вы, Лидия, прямо Диана в таком наряде. Непривычно. Все больше шёлк раньше выбирали, а теперь вдруг джинсы. Но, вам идёт. И знаете, мне нравится, что вы поправились. У вас появилась некоторая молочность кожи, свежесть, упругость. Знаете, такая бывает у совсем юных мам.
Миссис, полная до состояния, когда ещё не сочувствуешь, но уже удивляешься, как так можно, сидела в своём огромном кресле и пухлым белым пальцем с острым чёрным ногтем водила в воздухе — повелевала двум высоким и совершенно одинаковым девицам — принесите это, принесите то. На небольшом столике перед этой королевой крови, дымилась конкретная по размеру сигара, и стояла ваза с финиками, дымчатыми, размером с небольшое яйцо, любимая сладость Миссис. Она смотрела на моё преображение чуть приподняв тоненькую, изысканно вычерченную бровь, которая придавала этой половине её круглого лица вид удивлённой луны.
Наконец, она цокнула языком и щёлкнула пальцами — так призывают в ресторанах официанта.
-Вот. Оно. Больше ничего не ищем. Влитое.
Я посмотрела на себя в зеркало и даже вздрогнула. Молодая женщина с обалденной фигурой и аккуратно оттопыренной круглой попой, обтянутой идеально сидящими джинсами, смотрела на меня красиво подведенными глазами из под прямой чёлки. Я изменилась за это время неузнаваемо. И мне это нравилось.
Натянув высокие сапоги и куртку, еле доходящую до талии, аккуратно вправив контейнер в специальный карман на джинсах, я выписала чек Миссис и попросила её вызвать такси. Услышав адрес, эта королева посмотрела на меня тяжёлым взглядом, но промолчала. Уже в дверях я обернулась. Миссис все смотрела мне вслед, крепко зажав полными красными губами сигару.
-Дальше не поеду. Под холм сейчас такие потоки воды несутся, сама видишь. Тут недалеко, по мостовой добежишь до бамбуковой рощи, потом свернёшь налево, в арку в скале, ты и на месте. Десять минут.
Спорить с таксистом я не стала, тем более, что он был явно выведен путем гибридизации моего садовника и Манекена. Я пока ехала-то, чуть не описалась со страха, особенно, когда он смотрел на меня в зеркало крошечными глазками бультерьера. Дождь прекратился, даже выглянул какое-то подобие солнышка и я, чуть не вприпрыжку, скатилась по узкой улочке вниз с холма, пробежала по светлой рошице и, нырнув в тёмную арку, вдруг остановилась, как зачарованная, такой красоты картина передо мной предстала. Маленький домик, весь увитый какой-то вечнозелёной лианой прилепился к склону небольшой скалы, у подножия которой сияло крошечное озерцо. А за домом был сад. Огромный, светлый, прекрасный. Мандариновые и апельсиновые деревья ломились от оранжевых и жёлтых солнышек, и казалось, что именно они освешали эту небольшую и совершенно уединенную долину. Я подошла поближе и увидела Светлу. Она ташила, упираясь как маленький ослик, здоровенную корзину с мандаринами. Увидев меня, Светла легко выпрямилась и приветственно помахала рукой.
-Иди, иди, не бойся. Мы тебя ждали. Армен сказал, что ты обязательно придёшь.. Сама.
Чтобы прочитать начало этой истории, наберите в поисковике Дзена «Писательница буковок. Инфекция»
Источник
Я и море
***
– Скажи, что там, за перевалом
В туманной кроется дали?
– Там море плещется устало,
И в синей бухте корабли.
РАССВЕТ НАД МОРЕМ
Солнце всходит из-за гор
И в лазоревый убор
Море Чёрное оденет,
По краям оборки вспенит.
А поднимется повыше,
Золотом лазури вышьет,
И слегка лучом опалит
Дальний горизонт под палех.
Спрыснет розовым рассвет,
Разольёт повсюду свет,
С гор прибрежных снимет тень
И начнётся новый день.
***
Стран изменяются названия
И побережий очертания,
А море, что о берег бьётся,
Всё неизменным остаётся.
Как в времена великой Трои
На берегу застыли двое,
И заворожено глядят
На волн стремительный каскад.
Вдали лазорями играя
И солнца бликами сверкая,
Как на поверхности стекла,
Пред ними вечность пролегла.
И было вечным, словно море,
То чувство, что хранили двое.
На берегу – она и он, –
Любви слияние и волн.
***
Я живу с желаньем чуда
В окружении любви –
Море дарит мне повсюду
Драгоценности свои.
Переливами лазорей,
Россыпью цветных камней
Завораживает море
И становится родней.
Лишь вчера ещё штормило,
Пенной фыркало волной,
А сегодня очень мило
Поздоровалось со мной.
И теплом манит, и лаской,
Просит солнце жар поддать –
Жаль, что скоро эту сказку
Мне придется покидать.
***
Я и море штормовое,
Море Чёрное и Я,
Непокорное, живое –
Мы давнишние друзья.
Море Чёрное расстаться
Я с тобою не могу:
Светлым камешком остаться б
Мне на этом берегу.
Или хитреньким дельфином
Спрятаться за буерок,
Чтобы он промчался мимо,
Расставания денёк.
Море, море, я не знаю:
Будет новой встречи свет?
Наша жизнь она такая –
Нынче жив, а завтра нет…
***
Здесь очертанья гор чисты,
Вершина – что джигит в папахе,
И можжевельника кусты
На горы всходят, как монахи.
Бредут, понурив клобуки,
Меж ними лишь сухие травы –
А мы, проворны и легки,
Сюда, поднялись для забавы.
Где ветра шквал, и тучек дым
Под солнцем восходящим тает,
За можжевельником густым
С тобой укрылись мы, мечтая,
О том, что также был рассвет
И в те далёкие мгновенья,
Здесь Лермонтов, младой поэт,
Черпал в вершинах вдохновенье.
***
Двадцать часов – и другое пространство,
(За Перевалом другая реальность),
Здесь всё переменчиво – нет постоянства,
Как Чёрного моря непостоянность.
Под солнцем палящим не хочется думать,
Всё будто бы в мареве Фата-морганы
Смешной парашют вылетает из трюма,
И медленны речи, и мысли туманны.
Здесь всё отрешённость, и всё безмятежность,
Ленивы и сонны собаки и люди,
И шелест волны, словно шёпот о нежности,
Что всё ещё будет, всё лучшее будет…
***
Погодою солнечной, ясной,
Не жаркой, а так — в самый раз,
Пейзажем картинно прекрасным
Нас Северный встретил Кавказ.
И море огромною чашей
Ковром распласталось у ног,
И шепчет в экстазе: Я ваше!
И ветер затих, изнемог.
Гостиница здесь в каждой хате,
И гостеприимен народ –
Здесь всё говорит: Отдыхайте,
Впитайте здоровья на год!
***
Нынче я то «по волнам бегущая»,
То волной укроюсь с головой,
И волна, волшебная, влекущая,
Раскрывает крылья подо мной.
Я парю как чайка над глубинами,
И душою воспаряю ввысь,
И качает водными лавинами
Колыбель, где зародилась жизнь.
Здесь повсюду сплошная экзотика,
Ослепительный антураж,
Спины черные и животики,
Море, солнце, песчаный пляж.
Жаркий берег, телами усыпанный,
Словно лежбище у моржей,
Рядом море шумит неусыпное,
Освежая прохладой «бомжей».
От забот и работы свободные
Все на пляже как в бане равны.
«Рыба, раки и пиво холодное»,-
Крик сливается с шумом волны.
Коробейники носятся стаями,
Словно чайки над морем снуют-
Будут вам по желанью доставлены:
Пиво, раки, морской парашют.
И идёт под лучами палящими
Нескончаемый этот обмен:
«Деньги ваши, а станут нашими!»
Скалит зубы абориген.
Все счастливы, довольны и веселы,
И танцует под музыку волн
Этот солнечный, праздничный, песенный,
Этот жаркий для всех сезон!
***
Море тёплое живое
Дышит под моей рукой,
Ластится ко мне волною,
Возвращает мне покой.
Море красками играет –
То сапфир, то бирюза,
То в глубины увлекает,
То зовёт под небеса.
По безбрежному простору
Волны-крылышки снуют,
И уносится за гору
Мой душевный неуют.
Море вздыбливает спину,
Слабакам внушает страх:
За лавиною лавина
С белой пеной на губах.
Мы бросаемся в стихию,
Бурей, наслаждаясь, в ней –
Мы наездники лихие
Необъезженных коней.
Море яростно вскипает,
Близится девятый вал –
Нас на гребне поднимает
И в пучину отправляет,
В бездну водную, в провал!
Море, штормом очищаясь,
Показало свою стать,
Море Чёрное, прощаясь,
Нас решило испытать!
Анапа – бархатный сезон
***
Над кромкой нежного восхода
Струится розовый рассвет –
В миг долгожданный перехода
Прольётся озаренья свет!
***
Анапа. Бархатный сезон.
Как прежде солнышко сияет,
Но ветер тучи нагоняет,
И громче слышен рокот волн.
И громче слышен рокот волн,
Цветы по — летнему пестреют,
Но в кроне клёна лист желтеет
И пляж в дремоту погружён.
И пляж в дремоту погружён.
А море бирюзой сверкает
На горизонте парус тает,
И синью взгляд заворожён.
И синью взгляд заворожён.
Волна зовёт и искушает,
Октябрь бег свой завершает.
Анапа. Бархатный сезон.
***
Зеленоглазая пучина —
В мир тайн загадочная дверь,
Могучих волн первопричина,
Земной юдоли колыбель.
Что человек? – Всего лишь щепка
Средь взбушевавшихся миров,
Но оседлав стихию цепко,
Он спорить с бурею готов!
Парус белый, парус алый –
Море Чёрноё взыграло,
Ветер в парусах поёт,
Волн, приветствуя полёт!
Словно бабочки порхают,
Паруса в волнах мелькают,
Сотнями прозрачных крыльев
Голубую гладь покрыли.
***
Женщина с цветком разговорилась,
Белая, как в нимбовом венце,
И морщинка каждая светилась
Добротою на её лице.
АНАПА – ДРЕВНЯЯ ГОРГИПИЯ
Здесь жизнь всегда кипела и бурлила,
Во все эпохи, эры и года,
На берегах Боспорского залива
Вставали поселенья, города.
Здесь вольный скиф в степи коня стреножил,
И синд оседлый где-то в дюнах жил,
Здесь мудрый грек из царствий всевозможных
Эллинскую историю сложил.
Зерном и рыбою, и шёлком торговали,
На борт грузили в амфорах вино,
И Гавань Синдскую Горгипией назвали –
Веков немало с этих пор прошло…
Пылали степи от набегов диких
Земля кипела в варварском аду,
И помнят скалы злобных готов крики,
И гуннов, что несли с собой беду.
Всё выжжено, казалось бы навеки –
Лишь чайки над руинами кричат,
Но дивный край вновь манит человека,
И вновь дрожит истории рычаг.
Среди руин и пепелищ забытых
Теперь здесь турки крепость возвели,
И грабили народ в степях укрытый,
И в плен немало люду увели.
Затем не раз ту крепость осаждали
Морепроходцы русского царя –
Геройски путь Руси освобождали
Для выхода на южные моря.
Держу в руках старинные таблички –
Свидетельства давно ушедших лет,
И проступает древнее величье,
На связь времён пролившее вдруг свет.
***
На берегу средь мокрой гальки,
Где волны бьются о гранит,
Стоят, нахохлившись две чайки,
Их перья ветер шевелит.
***
Осенний пляж загадочный и грустный:
Цветных зонтов поникли паруса,
Песок по горло сыт морской капустой,
Скрипят ворчливых чаек голоса.
Ассоль уже не ждёт бродягу – принца,
(Он рядом с нею с тех далёких пор),
И алым парусам не удивится –
Они висят на окнах в виде штор.
***
Он возвратился из далёкой дали,
Куда звала его Небесная дорога,
Уставшие крылатые сандалии,
Поставил аккуратно у порога.
Он улетал к вершинам мирозданья –
Она ждала, не закрывая вежды,
Он возвратился, выполнив задание,
Её крылатый Бог, её надежда.
Она гнала тревоги и печали,
Хоть по глазам читала недомолвки,
И так старалась не впадать в отчаянье,
Пока он там, в своей командировке.
ЗАКАТ НАД МОРЕМ
Молчанье гор, дыханье моря,
Вдали мелькнувший теплоход,
Среди величья и безмолвья
Светила пламенный заход.
Переливаясь, солнца блики
Как чешуёй покрыли гладь –
И тишина, и чаек крики,
Пронзающие благодать.
От горизонта и до края,
В пучину вод погружена
Дорожка из огня живая
Лучом закатным зажжена.
***
Волна катилась и катилась,
О берег каменный разбилась,
И лишь седые буруны,
Остались от большой волны.
Я СЕГОДНЯ В ВОЛНУ ОКУНУСЬ
Синева небес волною выпита,
Облака на небе словно дым –
Нас встречает древняя Горгипия
Солнцем и задором молодым.
Я сегодня в волну окунусь
В море солнечным светом залитое,
И оттуда как в сказке вернусь
Древнегреческой Афродитою
До нашей эры, в древнем веке,
Средь пенных волн и красоты,
Здесь в Афродит влюблялись греки,
Дарили сердце и цветы.
Я сегодня в волну окунусь
В море солнечным светом залитое,
И оттуда как в сказке вернусь
Древнегреческой Афродитою
Затихли пляжи, город сонный,
Встречает бархатный сезон,
И лишь в лазоревые волны
Всё также взгляд мой погружён.
Море гладит мои глаза,
Ветер волосы треплет ласково,
И высоких небес синева –
Это сказка волшебная сказка.
Синева небес волною выпита,
Облака на небе словно дым –
Нас встречает древняя Горгипия
Солнцем и задором молодым.
Я сегодня в волну окунусь
В море солнечным светом залитое,
Я к тебе из Анапы вернусь
Древнегреческой Афродитою.
***
Под парусом алым
По синей волне,
Бродячие рифмы
Приходят ко мне!
***
Как грустно смотрят фонари
И сердится прибой –
Ведь завтра, что ни говори,
Уедем мы домой…
Умчит нас поезд, как стрела
В загадочную ночь,
От песен ветра, от тепла,
От волн солёных прочь.
Другие песни зазвучат
Под пенистый прибой,
А нам колёса простучат:
Домой, домой, домой!
Словно ртутью налитая чаша
Или серебром расплавленным,
Волны вспышками звёзд украшены,
Солнцем на землю направленными.
Входим, волны раздвигая тяжёлые,
Чувствуя их сопротивление,
В море, звёздами обожжённое,
Холодное на удивление.
Здесь огурцы бы солить с помидорами.
Кто же в таком купается?
Но море солёное, бурное, вздорное
Гладит, а не кусается.
Я ТЕБЯ УСЛЫШАЛА
Море Средиземное.
Речи иноземные,
Экзотический природы пир.
Но хвала Всевышнему –
Я тебя услышала,
Дорогой мой и любимый Мир.
Вот и не прощаемся,
Душами общаемся,
Как тогда, в далёкие года.
Значит, не расстанемся,
Значит, не состаримся
Мы с тобою, милый, никогда!
Разделились странами.
Только дело странное –
Мы как будто рядышком с тобой.
Будто всё по-прежнему
И словами нежными
Шепчешь ты, а не морской прибой.
Море со мной играет,
Пенной волной накрывает,
Ветром морским обдувает,
Море со мной играет.
Море со мной играет,
Чайкой на волнах качает,
Кружит, не отпускает,
Море со мной играет.
Море со мной играет,
Бликами солнца сверкает,
Парусной лодкой мелькает,
Море со мной играет.
Море со мной играет,
Гальку под ноги бросает,
Искрами брызг потрясает,
Море со мной играет.
Море со мной играет,
Нежит меня и ласкает,
Сон о тебе навевает,
Море со мной играет.
В море ушедшая лестница,
В царство сверкающих волн,
Древнего города вестница
Из затонувших времен.
В воду ступеньки спускаются:
Чьи здесь затихли шаги?
Может, бежала красавица
С криками, Бог, помоги!
И погрузилась стремительно
В бездну кипящей воды…
Нам теперь всё удивительно:
Древнего мира следы!
ПОД НЕБОМ ТУРЦИИ
Искрами вспыхнет в хрустальном просторе
Радость моя через край.
Здравствуй! Селям, Средиземное море!
Эй, зажигай, зажигай!
Алания! Древняя эта земля!
Волны солёные,
В солнце влюблённые
Бьются о борт корабля!
Яхта по волнам проносится чайкой –
Ветра еще поддай!
Море красиво необычайно,
Эй зажигай, зажигай!
Алания! Древняя эта земля!
Бухты и Тавры,
Волны литаврами
Бьются о борт корабля!
Песней весёлой, дельфин зачарован –
Эй, дельфин, догоняй!
Пляске кипучей, выдался случай,
Эй, зажигай, зажигай!
Алания! Вот и сбылась мечта!
Пляшет турчанка, и англичанка,
С ними танцую и я!
Источник