Координаты: Координаты: 48°58′57.59″ с. ш. 143°26′42.46″ в. д. / 48.982664° с. ш. 143.445128° в. д. (G) (O) (Я) 48.982664 , 143.445128 48°58′57.59″ с. ш. 143°26′42.46″ в. д. / 48.982664° с. ш. 143.445128° в. д. (G) (O) (Я) (T)
Вышестоящие акватории
Охотское море, Тихий океан
Страна
Россия
Тип
залив
Наибольшая глубина
50 м
Впадающие реки
Поронай
Залив Терпения — залив Охотского моря у юго-восточного берега острова Сахалин. В восточной части частично ограничен полуостровом Терпения.
Залив открыт в 1643 году голландским мореплавателем М. Г. Де Фризом и назван им заливом Терпения, поскольку его экспедиции пришлось пережидать здесь длительное время густой туман, не дававший возможности продолжить плавание.
Длина залива — 65 км, ширина — около 130 км, глубины до 50 м. В залив впадает река Поронай.
Зимой залив замерзает.
Воды залива богаты биологическими ресурсами, среди которых кета и горбуша.
В заливе Терпения расположен порт Поронайск.
См. также
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое «Залив Терпения» в других словарях:
Терпения — Залив Терпения залив Охотского моря; Мыс Терпения мыс на острове Сахалин; Полуостров Терпения полуостров в восточной части Сахалина … Википедия
ТЕРПЕНИЯ ЗАЛИВ — ТЕРПЕНИЯ ЗАЛИВ, залив Охотского (см. ОХОТСКОЕ МОРЕ) моря у юго восточного побережья острова Сахалин (см. САХАЛИН). С востока частично ограничен полуостровом Терпения. Длина 65 км, ширина около 130 км, глубина до 50 м. Берег на севере лагунный (см … Энциклопедический словарь
Терпения залив — залив Охотского моря у юго восточного побережья острова Сахалин. С В. частично ограничен полуостровом Терпения. Длина 65 км, ширина около 130 км, глубина до 50 м. На С. берег лагунный, на З. и В. гористый. Впадает р. Поронай. Приливы… … Большая советская энциклопедия
Источник
Залив Терпения и два точных попадания в цель
Залив Терпения. Название то какое. От одного названия в трепет бросает. К тому же если учесть, что вода в этом заливе не нагревается круглый год выше +7 градусов, как впрочем и во всех водах, омывающих остров Сахалин. Но название. И над этим заливом был воздушный полигон, где мы, да и другие полки, пускали ракеты по воздушным целям.
За нашим аэродромом стоял батальон по запуску воздушных мишеней Ла-17, по которым и тренировались лётчики прилетающих к нам полков со всего Дальнего Востока. Правда случалось это не так часто, такие учения устраивались в основнов во время итоговых проверок, то есть раз в год. Нам от этого соседства тоже была своя выгода. Мишени приходили к нам в таких больших ящиках из брусков и фанеры, то есть несущий каркас из дерева и обшит фанерой.
И этих ящиков получался хороший гараж для мотоцикла, даже с коляской. Правда в некоторых местах фанера была тонкой и там приходилось обшивать досками, чтобы простым пинком нельзя было сломать стенку. Эти ящики списывались и некоторые ребята себе устанавливали такие. Кстати, в книге Покрышкина “Небо войны” описано, что до войны новые МиГ-3 к ним в Бессарабию приходили тоже в ящиках и из них на аэродроме даже был оборудован штаб. Так что традиции ещё с давних времён не изменились.
Михалыч, как звали лётчики заместителя командира эскадрильи, взлетел по последней или, как говорят в авиации, “крайней “ мишени уже ближе к концу смены. Погода была сложной всю смену, низкая облачность, периодически с горушек выносило снежные заряды, ухудшающие видимость до предельного минимума, но полёты продолжали, чтобы завершить учения, связанные с итоговой проверкой после переучивания полка на новую авиатехнику.
Тем более, что по хитрому замыслу командиров, в стрельбах в большинстве своём участвовали лётчики давно летавшие на этой технике и прибывшие в полк уже подготовленными в начале переучивания. Михалыч тоже недавно заменился из Прибалтики и был подготовлен во всех условиях.
Ему предстояла атака низколетящей маневрирующей мишени на фоне земли. Задание одно из самых непростых, поэтому, очевидно, ему и поручили, как одному из самых подготовленных лётчиков.
Штурман наведения вывел самолёт на цель, предстояло только обнаружить её на прицеле и произвести пуск ракет, но в этом то и заключалась сложность. На фоне земли, когда на экране прицела куча помех не так то просто выделить одну из них и произвести захват. Но аппаратура и лётчик справились отлично, цель в захвате.
Сближение, на прицеле загорается “ПР” (пуск разрешён), отброшена гашетка боевой кнопки, пуск и две ракеты, одна за другой, оставляя дымный след, уходят в молоко облаков. Продолжая с небольшим снижением подсвечивать цель, самолёт вывалился из-под нижнего края и Михалыч увидел далеко впереди на фоне бушующего моря небольшую вспышку взрыва ракет.
«Попал, точно попал» — подумал довольный Михалыч и боевым стал разворачиваться в сторону аэродрома.
— Пуск произвёл, — доложил он на КП (командный пункт).
На посадочном курсе была плотная облачность, уже “пропикал” дальний привод, но самолёт и не думал выходить из облаков. “Похоже прижало,” — подумал Михалыч, удерживая стрелки «директоров» строго в центре.
— Дальний, к посадке готов.
— Посадку разрешаю, ветер встречно-боковой 10 метров, — доложили с СКП
“Ну вот ещё и боковичок” — подумал Михалыч продолжая снижаться. Высота 100 метров, полосы не видно.
— Полосу наблюдаете? — вопрос с СКП.
— На курсе, на глиссаде, — как бы успокаивает Руководитель посадки.
Высота 50 метров. Да вот же они, боковые огоньки вдоль полосы, которая покрыта снегом и сливается с окружающей местностью, как бы замаскировавшись под окружающую среду.
— Полосу наблюдаю , — докладывает Михалыч практически уже на высоте выравнивания.
Шасси плавно касаются бетонки, тормозной парашют, закрылки, крыло. Только на рулении Михалыч почувствовал спадающее напряжение и глубокое чувство удовлетворения от благополучно завершившегося полёта.
Понятно, что реальное боевое применение по воздушным целям всегда связано с повышенным риском для лётчика и требует хорошей выучки и подготовки. И так как такие стрельбы проводились, как я уже сказал, довольно редко, то после них, на торжественном собрании, производилось награждение участвующего личного состава грамотами и ценными подарками.
Секретарь парткома полка за успешную организацию партийно-политической работы получил в подарок охотничье ружьё, пропагандист спиннинг. Поэтому, когда вызвали Михалыча, он немного волновался, выходя на сцену, гадая что же ему подарят…
Ему подарили авторучку в прозрачном футляре. Может она, конечно, была с золотым пером, но об этом уже никто не узнает, потому что Михалыч, спустившись со сцены, увидел в полу нашего деревянного Дома офицеров большую щель и запустил туда эту авторучку вместе с футляром:
— Попал, второй раз попал, — негромко с улыбкой произнёс Михалыч и сел на своё место.
Зал долго аплодировал, вводя в замешательство командира, раздававшего на сцене подарки. Он не видел этой сцены и был в недоумении от такой реакции зала.
Подписывайтесь на канал это бесплатно
Уважаемые посетители и читатели, Вы наверное знаете как важны для таких публикаций Ваши лайки, комментарии и даже дизлайки, поэтому не ленитесь и не стесняйтесь оценить увиденное и прочитанное.
Источник
Здесь есть работа и приятно жить: Российский город в Заливе Терпения
Когда я был школьником и жил в большом сибирском городе, то как-то раз попал в больницу — в нашей палате было человек 7-8. И среди них был один казах — его звали Дядя Миша, и жил он в небольшом селе на границе с Казахстаном. Это село называлось «Терпение». Мы тогда все шутили по этому поводу — от кого же они натерпелись, что село было решено так назвать.
Но прошли годы, и сейчас на карту России можно посмотреть через Яндекс или Гугл целиком — до самого маленького села. И оказывается, топонимов, связанных с терпением на карте нашей страны не так уж и мало. А есть даже целый залив, который омывает берега Сахалина, и он так и называется — Залив Терпения.
У берегов этого залива находится город, сменивший за свою историю целый ряд стран, в границах которого он находился — Российская империя, Япония, СССР, Россия. Основанный в 1869 году как Пост Тихменевский, после 1905 года он назывался Сикука, а после Великой Отечественной войны стал Поронайском.
В советские годы Поронайск активно развивался — тут модернизировали построенный японцами бумажный комбинат, построили ряд строительных предприятий, сульфатно-спиртовой завод, рыбоконсервный комбинат, швейную фабрику. В 1965 году недалеко от города введена в эксплуатацию Сахалинская ГРЭС.
Поронайск быстро застраивался типовыми пятиэтажками. Сюда приезжала молодежь, создавались семьи.
И все бы ничего, если бы город периодически не затопляло тайфунами. Вот последствия одного из них — 1981 года.
90-е ударили по Сахалину ударной волной помощнее любого тайфуна. Одно за другим стали закрываться предприятия. Первым сдался целлюлозно-бумажный комбинат.
Источник
Сахалин. Полуостров Терпения: путешествие под знаком «Сиретоко»
Сахалин. Полуостров Терпения: путешествие под знаком «Сиретоко»
Часть 1. Небольшое знакомство с полуостровом Терпения. Начало путешествия.
Если исходить из образов, то образ Сахалина — это образ рыбы, лосося. Данный факт был подмечен, практически всеми исследователями и аборигенами острова, знакомыми с очертаниями берегов, которые легко вписываются в контуры горбуши. Одна из айнских легенд гласит, что остров на самом деле — огромный, старый лосось, заплывший на мелководье, да и заснувший там, пригретый лучами солнца. Иногда по его телу пробегает дрожь и он шевелиться, от чего происходят землетрясения. Что касается последнего, то это так. Сахалин находится в зоне землетрясений, оцениваемой по шкале МSC-64, в 9–11 баллов. Здесь произошло самое разрушительное землетрясение в России, вошедшее в историю, как Нефтегорское землетрясение 1995 года. Поселок был разрушен за 17 секунд, магнитуда 7,6 по шкале Рихтера, из 3197 жителей погибло 2040 человек, экономический ущерб — около двух триллионов неденоминированных рублей. Такой вот шевелящийся лосось…
Как и у всякой рыбы у Сахалина есть голова (п-ов Шмидта на севере), хвост (полуострова Тонино-Анивский и Крильон) и огромный вытянутый плавник (п-ов Терпения). Полуостров Терпения у айну назывался Сиретоко (с айн. мыс, глубоко вдающийся в море, край земли). Он считался священным, так как, по мнению айнов здесь обитает дух лосося — «ребун камуи».
Первые европейцы появились здесь в XVII веке. 28 июля 1643 года голландский флейт «Кастрикум», под командованием-Де Фриза, в поисках северной оконечности Иезо (Хоккайдо) оказался в огромном заливе у берегов длинного и вытянутого полуострова, оканчивающегося мысом, который был назван Патиенс. На русских картах мыс, полуостров и залив обозначаются как «Терпения». Распространенная версия данного названия — голландцам мешал туман, «противные ветра» и шторм, поэтому озлобленный (от отсутствия дозы — моя версия) голландец так и назвал эту часть Сахалина, до конца не прочувствовав, что перед ним не Иезо, а совершенно другой остров.
Немного географии: полуостров Терпения, является самым восточным полуостровом на побережье о. Сахалин. Здесь же располагается крайняя восточная точка Сахалина — мыс Терпения. Протяжённость полуострова (с северо-запада на юго-восток) составляет около 100 км, ширина варьирует от 2 до 20 км. Восточные побережья омываются открытыми водами Охотского моря, западные — заливом Терпения. В 18 км от полуострова находится остров Тюлений (длина около 630 м, ширина до 100 м), где расположено одно из крупнейших в мире лежбищ морского котика.
Немного о дорогах: добраться до мыса Терпения проблематично, дорог нет. Побережье трудное, как по западной стороне, так и по восточной. За всю историю полуострова до мыса Терпения своим ходом добралось около десятка машин. Более половины там и осталось. Если заняться систематикой, то всех людей, которые это сделали можно разделить на две группы. В одной окажутся безбашенные джиперы с трудным детством и весьма сложным восприятием окружающей среды, в другой мой друг Равиль, живущий на мысе и функционально выполняющий обязанности охотоведа и маячника. Эти две группы отличаются тем, что машины управляемые джиперами, тем не менее, вернулись назад, а машины Равиля остались навсегда ржаветь на мысе Терпения, разъедаемые плотным туманом, отслужив положенный срок по дорогам полуострова, которые сами же машины и накатали.
Немного о других проблемах: отсутствие дорог и удаленность полуострова от заселенных территорий, не единственная преграда на пути к этому дикому уголку острова. Практически весь полуостров и прилегающие к нему с суши земли объявлены в 1983 году заповедником. В Уставе ГПЗ «Поронайский» сказано про то, что он создан для охраны номинальных ландшафтов, птиц и животных. Общая площадь заповедника 56 669 га, а это составляет 7,8% площади Поронайского района, и 0,65% площади Сахалинской области. Посему, без дорог и без разрешения на посещение заповедника трансплюгироваться на крайнюю восточную точку Сахалина не реально по определению. Есть, однако, способы обойти эти преграды. Открою секрет: территория заброшенных поселений: Мысовой, ВРМ и Обширный, это поселки, созданные вояками. Только в первом случае это гидрологическая служба ТОФ, во втором — связисты, в третьем — ПВО. Не смотря на то, что военных объектов на полуострове нет уже давно, земли остаются принадлежать армии и флоту. Посему, находясь на этой территории, вы не являетесь нарушителями перешедшими границу заповедника. Остается малое — добраться до этих территорий…
Мне, как любителю путешествий, всегда хотелось побывать на крайних точках Сахалина. Мыс Лах, мыс Марии, мыс Терпения и мыс Крильон — названия будоражили воображение, было что-то магическое для меня в этих топонимах. Но на северную (Марии) и западную (Лах) точки, я так и не попал, но зато на Крильоне и Терпения побывал по два раза. Про одно из путешествий на Крильон, я уже писал: https://www.tourister.ru/responses/id_17946 https://www.tourister.ru/responses/id_17969
Сегодня мне захотелось написать о мысе Терпения (я там был два раза, в 2005 и 2009 году). В первую очередь потому, что такого материала на Туристере не появиться, это точно, уж больно сложно добраться до этого богом забытого уголка Сахалина. Не каждый сможет похвастаться тем, что там побывал. Во вторых потому, что это одно из моих любимых мест на острове, здесь тихо, безлюдно, туманно, «задумчиво» и красиво.
Здесь очень много интересных мест не только связанных с природой и историей, но и с достаточно близкими событиями советского времени. Например, мыс Обширный, где находилась воинская часть. С момента ухода военных полуостров опустел, а на месте воинской части, как в романе братьев Стругацких образовалась зона, где по ночам происходят таинственные явления. Или ВРМ (веерный радиомаяк), мачты которого, слышат сигналы не только из космоса, воздушного пространства, но и из любой точки Мирового океана. Молчаливо и загадочно на бетонных укреплениях противодесантного узла сопротивления, спешно возведенного японскими военными для отражения десантных атак на Карафуто. Пустынно на мысе Давыдова, где был консервный завод, в 50-х годах, под покровом ночи, здесь высадились фанатичные японцы, перерезав всех рабочих. Торжественно и ветрено у креста, на могиле лейтенанта Налимова, погибшего охраняя остров Тюлений, здесь под плитой покоится его прах.
Природа полуострова отдыхает после человека. Зарастают проплешины оставленные поселками, в ночном тумане раздаются глухие звуки падающих крыш и подламывающихся стен. В труху рассыпаются ржавые бочки из-под горючего, размываются волнами и засыпаются песком остовы механизмов и машин. Природа размеренно и терпеливо утилизирует все следы человека. Затягиваются шрамы канав, оплывают и зарастают котлованы непонятно зачем вырытые. Иногда находясь здесь кажется, что происходящее — репетиция грядущих изменений после предстоящего нам апокалипсиса.
Здесь, взобравшись на сопку и затаившись в зарослях кедрового стланика, можно увидеть, как по равнинным просторам тундры бродят пасущиеся олени, рядом на пригорках спят сытые медведи, а над ними рисуя кривые окружности парят орланы. Запах смолистого стланика перемешивается с солью и водорослями Охотского моря, ветер с тундры приносит порывами аромат цветущего багульника и кажется, что мир без человека был бы намного прекраснее, чем с ним.
Эта мысль, через несколько дней после прибытия обретает устойчивость и начинает казаться, что мир, находящийся за пределами полуострова размыт, нереален, иллюзорен и вообще находится где-то параллельно. Несмотря на свою узость на полуострове компактно разместился целый мир со своими ландшафтами, где причудливо скомпонованы озера, леса, болота, тундры, реки и горные хребты.
На краю этого мира прилепился к подошве морской террасы форпост человеческого мира — поселок Мысовой. Ночью, при свете полной луны, в единственном доме золотистыми огоньками горят несколько окон, за ними с террасы наблюдают любопытные медведи, силясь понять их предназначение. Совсем рядом с домами, на отвесных обрывах мыса чутко дремлют птицы, спрятав клювы под крыльями и сквозь шум прибоя внизу, иногда разносится шлепок свалившегося со скалы яйца — чья-то оборвавшаяся, не успев начаться жизнь. На мысе вздрагивая от порывов ветра стоит маяк, обшаривая своим единственным глазом пустынные пространства Охотоморья, гудят датчики, скрипит с надрывом вертушка метеостанции. Мыс Терпения в шорохах эфира, цифрами выдает информацию о своем состоянии и это единственная ниточка, связывающая его с параллельным миром.
Начало путешествия (табурет Климентича, как знак посланный Ребун камуи)
В 2005 году денег из собственного кармана на столь далекое путешествие мне тратить не пришлось. Турклуб заключил договор на проведение комплексного мониторинга залива Терпения. Детей отправлять на самую дальнюю точку было бы равносильно самоубийству, поэтому весь полуостров Терпения, а заодно и кусок восточного побережья от мыса Беллинсгаузена до мыса Пята, что лежит в основании полуострова, было решено сделать силами взрослых. Так как эта часть принадлежит заповеднику «Поронайский», то был заключен договор, об исследованиях на его территории. Мы обязались предоставить полноценный отчет «О проведенном исследовании», а заповедник обязался взять на себя заброску нас транспортом на начальную точку маршрута и обратно с подвозом продовольствия на середину маршрута и дальнейшее транспортное сопровождение. Начальную точку маршрута было решено сделать на достаточно малоисследованном районе — окрестностях озера Слоновое, на восточном побережье. Отсюда группа в составе шести человек должна была выйди на юг, по восточному побережью.
Расстояние до мыса Пята — 56 км, отсюда до ВРМ (веерного радиомаяка), около 3 км, от него до уже западного берега еще 3. Таким образом, эта часть маршрута составила около 60 км. Точка на ВРМ была выбрана для стыковки с работниками заповедника, которые должны были 1). забросить нам продукты, на оставшуюся часть маршрута; 2). обеспечить техническое сопровождение на дальнейшем маршруте.
Дальнейший маршрут планировался таким образом: от ВРМ спуститься на 10 км южнее, до озера Лодочного, дважды перетащить лодку, двигатель, продукты и наши тушки, через песчаные пересыпи и озеро, на «охотскую сторону», по ней пройти 63 км до мыса Терпения. Там обследовать район мыса Терпения, остановившись на пару-тройку дней в поселке Мысовом, потом пройти еще 124 км по берегу залива, поднимаясь на северо-запад, до кордона заповедника «Нева».
Сразу оговорюсь, что из этого громадья планов ничего не вышло. Причина банальна — подстава со стороны сотрудников заповедника, которые свою часть обязательств не выполнили. Забегая вперед поясню, что добравшись до ВРМ, мы обнаружили на западном берегу склад из 150 кг продуктов, в котором активно хозяйничали все кому не лень — от трудолюбивых муравьев, крыс, мышей, до лисичек, начавших возмущаться по поводу того, что 150 килограммовая «халява», будучи их законной добычей, исчезает в недрах рюкзаков. Сама лодка отсутствовала, вместо нее к пачке макарон была приклеена записка. В ней было написано: «Соправаждать не можим, у нас большие проблемы. Счистливаго пути!».
В связи с новыми обстоятельствами мной, как руководителем экспедиции было принято решение после ВРМ, изменить тактику и стратегию нашего путешествия. Мы разделились. И без того небольшая группа в шесть человек мной была разделена на три группы по два человека. Работник заповедника Климентич вместе с Михаилом отправились на юг к мысу Терпения по «охотской стороне» (64 км), Сергей с Александром по западной (63 км), а я с Татьяной (жену, коня и винтовку не отдают) по западному побережью на север, к кордону «Владимировка». Каждая из групп составила на 5 дней свое меню, в соответствие со своими пристрастьями, выбрала из 150-килограммовой кучи, необходимый запас продуктов и двинулась навстречу приключениям. Оставшуюся кучу из 80 кг мы упаковали под завистливыми взглядами лисичек и затолкали в пустую железную бочку до лучших времен. Но обо всем по порядку.
Начиналось все не так плохо. Поездом, без всяких приключений мы добрались до Поронайска и расположились до утра в конторе заповедника. Загремели кастрюли, на искрящейся печке заповедника, которую нам выделили, сварили макароны с тушенкой, поужинали и провели первое «производственное совещание», с уточнением целей и задач предстоящей экспедиции. Тут самое время вкратце сказать о тех людях, которые отправились в это путешествие. Что касается меня, то я их всех знал очень хорошо. Между собой, они были знакомы только поверхностно, через разговоры. У Татьяны за плечами был богатейший опыт работы в заповеднике «Бастак» (ЕАО), ей были поручено ведение документации, заполнение мониторинговых бланков и работа с JPS по привязкам. Мой друг Сергей, с которым я был знаком еще со студенческой скамьи Свердловского пединститута, на Сахалине был впервые и в таких экспедициях не участвовал. Однако внутренне был собран и готов к любым ситуациям, так как перед началом экспедиции я его накачал рассказами, посвященными ТБ, поведению в лесу, на морском берегу, встречи с медведями и пр. Кроме этого Сергей несколько раз бывал в полевых экспедициях, а опыт, как известно не пропьешь… Сергею была уготовлена роль исследователя устьевых участков рек.
Александр, по походам тосковал, поэтому свой отпуск решил провести с рюкзаком. Китель с майорскими погонами оперативника ОБЭП, он снял на время, положив в карман штормовки удостоверение, спутниковый телефон и затолкав в рюкзак пистолет системы Стечкина (так, на всякий случай). Ему предстояло заняться мониторингом лососевых, браконьерства и рыбных станов, а так же оперативной связью с «большим миром». Михаил имел солидный походный опыт, знал как мониторинг делается, сам неоднократно его делал и был очень полезен во всех отношениях. Помимо мониторинга, его единогласно избрали завхозом экспедиции и поручили нести походное групповое снаряжение. Я возложил на себя общее руководство всем и избавил от этой ноши всех остальных.
Утром, неожиданно для всех в проеме дверей нашей каморки возникла фигура работника заповедника Климентича. Вид его был живописен. За спиной висел кругленький рюкзачок литров на 40, на шее старый «Зенит», через плечо большой целлофановый пакет с теплой одеждой, в левой руке авоська с тушенкой, в правой пакет с каким-то барахлом. Оказалось, что Климентич наш шестой член экспедиции, что для нас было не просто неожиданностью, а проблемной неожиданностью, очередной подставой заповедника. Больной на ноги, мучимый всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями, не имеющий представление о пешеходном туризме ни в общем ни по частям, страдающий выпадением отдельных блоков оперативной памяти напрочь, нудила, которых еще поискать он не только ставил по сомнение успех нашей работы, но и напрочь лишал уверенности в завтрашнем дне. Все уговоры и доводы, которые я предлагал, отметались тем, что на территории заповедника должен быть сопровождающий от заповедника.
Дело в том, что у нас на пятерых было две палатки, двухместная на меня и Таню, трехместная на Михаила, Сергея и Александра. Затолкать Климентича в одну из этих палаток было невозможно по определению. На этот аргумент он заявил, что в палатках он не спит на протяжении вот уже 50 лет, а свежий воздух, ох как полезен для его легких. Отсутствие спальника у Климентича компенсировалось легким одеяльцем (которое Климентич очень любил и даже дома под ним спал), отсутствие коврика не мешало (еловые ветви хорошо пахнут — спишь лучше), раскладка рассчитана на пятерых (у меня свое — 6 банок тушенки, могу питаться отдельно). Узнав, что идем мы почти на три недели, Климентич почесал голову, посмотрел на тушенку, и сказал: «Буду есть меньше». На счет отсутствия рюкзака и замены его целлофановыми пакетами, с которыми Климентичу идти больше 300 км по пересеченной местности он аргументировал тем, что взял их с запасом и продемонстрировал смятый комок черных пакетов в кармане.
Безнадежность накрыла меня липким черным покрывалом, мне уже никуда не хотелось идти, при этом понимая, что все равно Климентича придется брать, так как есть какие-то заповедниковские инструкции, приказы, правила и т. п. Оставалась слабая трепетная надежда на то, что сидящий напротив, на скрипящем табурете Климентич отстанет от машины, заблудится в тайге, отравиться своей тушёнкой (банкам было явно не 5 лет судя по ржавчине), да и просто упадет сейчас с табурета и зашибется. Я был близок к тому, чтобы ткнуть табурет ногой, но тут дверь распахнулась, в проеме возникло счастливое лицо главного инспектора Иваныча: «Что сидите, нам „таблетку“ на три часа дали, грузимся!».
Климентич, довольный развязкой вскочил и схватив свои мешки побежал в машину. Табурет, постояв с минуту, рухнул на пол. Это было последнее, что я увидел в каморке конторы заповедника, выходя из двери с рюкзаком и размышляя про себя, о знаках судьбы. Путешествие началось…
Россия 
